41 ответов в этой теме

[Basyo]

Очень хочу, чтобы вы почитали и оценили мои рассказы. Жанр - хоррор и нестандартная мистика (т.е. без вампиров,зомби, оборотней и ходящий мертвецов - это жуткий баян и изжившие себя темы.)
Для начала хотел предложить свои лучшие рассказы:
"Багровый этюд"
Молодой человек начинает видеть странные галлюцианции после того, как его лучшая подруга Света рассказывает ему о смерти своей бывшей любовницы. Читается легко, и вообще, я редко себя хвалю - но это мой любимый рассказ, думаю, не разочарует.
Cсылка на файл http://ifolder.ru/14149068.

Амента
После сдачи последнего экзамена, обычный студент в полном одиночестве идет в низкопробный бар, чтобы выпить за окончание учебного года. Там у него завязыватся разговор с забулдыгой, который рассказывает ему странную и таинственную историю о баре "Амента", который больше не существует, но в котором раньше тварились события, перевернувшие его жизнь. Особенно рекомендую рассказ любителям Египетской мифологии.
Ссылка на файл http://ifolder.ru/14149107

Саранча.
Для любителей аппокалиптической тематики.
Ccылка на файл http://ifolder.ru/14149180

Пожалуйста, по прочтению напишите пару строк - впечатления, пожелания, особенно приветствуется критика. Рассказы небольшие, написаны с душой, думаю вам понравиться!

[Eva]

Basyo, Прочла только "Багровый этюд" и надо сказать - это и впрямь отличная вещь! Мне очень понравилось. Местами становилось правда страшно, может хоррора добавляла музыка в наушниках, да и время позднее (час ночи)... но писать ты умеешь, определённо!
Единственное, что неплохо бы всё-таки его вычитать, потому как ошибки есть, если хочешь, могу помочь с вычиткой
ЗЫ. Лучше бы прям сюда сам тексты кинуть, потому как не все такие трудолюбивые и будут качать с ifolder'а=)

[[me]]

Тоже прочел "Багроый этюд". Интересный и погружающий рассказ, местами настолько, что Света, Марина и телевизор отвлекают. %)

» Спойлер. Кликните для просмотра «

Думаю, если не заканчивать рассказ летальным исходом и не включать в концовку последний телефонный разговор, останется некая недосказанность, что сделает рассказ оригинальнее. А эпилог надо оставить, но закончить его на словах "...выпорхнула девушка с багровым цветом волос".

[Basyo]

[me]
Спасибо за совет. К счастью, ты, тот немногий человек, который считает, что в рассках должна быть недосказанность. Многие наоборот жалуются что хороший рассказ "непонятно закночился". И даже прочитав багровый этюд некоторые умудрились спросить - так он выжил или всё таки умер?

Eva
Я был бы только рад, если бы ты помогла мне с вычиткой!!!!!!
Спасибо за совет, буду сюда кидать тексты, просто лично мне удобней с файла чем с форума

[Foxy]

Тоже прочитала пока только первый рассказ. Очень впечатляет. Но вот ошибки, действительно, немного портят общую картину, и приходится от них абстрагироваться в процессе чтения.

Молодец, порадовал и скрасил мои серые рабочие будни офисной крысы

Сообщение изменено: Foxy (24 September 2009 - 09:37)

[Basyo]

Молодец, порадовал и скрасил мои серые рабочие будни офисной крысы

Я не хотел никого обижать, но для меня работа в офисе - страшнее каторги.

[Foxy]

Нет, это не выражение обиды, отнюдь. Для меня не меньшая каторга, так что не переживай, все верно высказал)

[Basyo]

Нет, это не выражение обиды, отнюдь. Для меня не меньшая каторга, так что не переживай, все верно высказал)

Так может сменить поле деятельности и не наступать себе на горло?

[Ласточка ада]

Basyo, не сыпь Foxy соль на рану...
А вот я до таких рассказов ещё явно не доросла. Повзрослею - прочитаю, тк заметила красоту слога. "Саранчу" прочитала...учитывая мою паническую боязнь насекомых, произвело впечатление - мягко сказано.

[[me]]

Прочел остальные рассказы. "Амента" написано хорошо, но явно не для меня, слишком фантастично. "Саранча" тоже интересный рассказ, надо было развить повествование на несколько больше, по происходящим событиям напоминает "Туман" Кинга.

Тебе бы книги писать, ты отлично описываешь детали и мелочи, которые делают каждый персонаж индвидуальнее и наделяет собственным характером. Я бы почитал еще нечто похожее на "Багровый этюд". Кидай, если есть.

Сообщение изменено: [me] (24 September 2009 - 20:34)

[Foxy]

Так может сменить поле деятельности и не наступать себе на горло?

Это вопрос для целой отдельной темы. Если бы все в жизни было так просто...
Но не будем о грустном. Лучше вернемся к твоим "оптимистичным" рассказам))
Следующий собираюсь читать завтра, в очередной офисно-планктонный день)

[Basyo]

Спасибо всем за отзывы, скоро ещё что нибудь выложу. Книги я действительно пишу, пока только их публиковать не хотят, говорят - неформат

[Basyo]

Частями буду выкладывать рассказ "ИДОЛ", над который пишу с переменным успехом.

1.
Почти сон.
Мягкое, наступающее состояние, оно атакует меня, а я не сопротивляюсь. Ещё немного, и упаду с жесткого края реальности в мягкие просторы миров Морфея. Тепло обнимает одеяло – непередаваемое ощущение.
Детство. Я лежу в кровати, укутавшись с головой, рассматриваю танцы теней на потолке, вслушиваюсь в завывания вьюги, стёкла дрожат в такт пульсу. Скоро новый год и мама с дедушкой будут дарить мне подарки. А я вырежу для них что-нибудь из цветной бумаги. Может – елочку, может – зайчика. Я ещё пока не решил.
Вдалеке звук. Нарастает, приближается, гудит. Раздражает нейроны мозга. Плотный звук, обретает физическую форму, белый, а затем оранжевый свет.
Мне страшно. Я смотрю вперед, но не нахожу ничего родного. Открытое окно и оранжевый свет. Срезанное небо, статичное и ржавое. Время давно погибло, как и все живые существа.
Мой двор внизу, и черные точечки на асфальте.
Что-то снова кричит! Прямо в ухо! Громко! Больно!

Чрезмерно-громкий звук в колонках разбудил меня.
На передний план вылетело окно с сообщением «Алиса Silver Madonna хочет добавить вас в друзья. Подружиться/отказать?».
Я с трудом поднимаю голову, слипшимися глазами смотрю в монитор, нехотя протягиваю руку к мышке и кликаю по квадратику с надписью «Подружиться».
Понятия не имею, кто она такая. Пусть будет, может сгодиться.
Часы показывают красные цифры, сложенные из ярких палочек – половина четвертого утра.
Я тру глаза, отпиваю из чашки кофе. Напиток остыл, и теперь оставляет во рту горький и холодный вкус. От него я ещё больше захотел пить.
Что-то не так. Всё тело разбито, шея ноет, виски пульсируют, кровь приливает к лицу. Я закрываю окно браузера, встаю из-за стола и плетусь на кухню. На столе стоит стеклянный стакан, наполовину полный.
Вчерашний фреш?
Делаю несколько глотков и выливаю в раковину.
В кухне очень душно.
На холодильнике без перерыва работает телевизор – маленький, серый ящик с антенной, я выиграл его в лотерее прошлой весной, и сразу же определил на кухню. Тогда мы с Максимом снимали квартиру на двоих, но потом он уехал на заработки. Через пол года в дверь позвонила невысокая женщина, представилась мамой Максима, сказала, что мой сосед попал в аварию и уже несколько недель лежит под капельницей без движения. Я растерялся, выразил механические сожаления. Что я мог ещё сказать? Он был неплохим человеком, не доставлял мне неудобств.
Когда умирают одни, мы плачем. Когда умирают другие, мы сдержанно говорим «Примите мои соболезнования», как в дурацких фильмах, и делаем вид, что нам очень-очень жаль.
Открываю окно, и мне на встречу влетает сырой воздух наступающей осени.
Как я умудрился заснуть? Я должен был поставить на загрузку новый фильм, но сервер барахлил, постоянно вылетало сообщение «повторите попытку через пять минут». Пять минут, потом ещё пять минут. А потом я помню, как уткнулся лицом в мягкое одеяло. Но это уже было там, за стеной, во сне.
Несколько глубоких вдохов наполнили легкие кислородом. Предрассветная пранояма не просветлила головы. Я пошел в комнату, перевел компьютер в ждущий режим и присел на край дивана.
Машинально беру с тумбочки мобильный телефон, исследую журнал входящих. Мне никто не звонил. Откладываю телефон назад, закидываю голову на спинку дивана, и жду, сам не пойму чего.
Почти сон.

Утренний выпуск новостей.
Чайник закипает, из носика рвутся хлопья прозрачного пара, искажают картинку комнаты. Ещё немного, и я не смогу разглядеть трубу с наклейками – простые рецепты приготовления блюд на каждый день. Для такого бездаря как я.
Телеведущий подводит статистику пропавших людей за вчерашний день.
Я доедаю сырную запеканку, попутно завариваю чай, и в пол уха слушаю ведущего.
Пропало уже больше двухсот человек. Только за первую неделю. Власти подписали распоряжение на ввод комендантского часа. Из столицы потянулись страждущие репортеры. Чиновники, милиция, правоохранительные органы и эксперты разных мастей у нас теперь нарасхват. В университете строго контролируется посещаемость студентов, не явившихся на занятия обзванивают и уточняют причину их отсутствия.
Ещё немного и мы доберемся до массовой истерии.
Я перемещаюсь в зал, сажусь за компьютер, вижу сообщение от Алисы, которую я добавил в список своих друзей только сегодня утром.
Алиса Silver – Привет. Как дела?
Dirty Real: Сороконожка.
Алиса Silver: Что?
Я улыбаюсь, ставлю кофе на сложенный вдвое листок с перечнем вступительных испытаний на курсы повышения квалификации. Надо будет отправить им недостающие пять фотографий.
Dirty Real: Я всегда так отвечаю на дурацкие вопрос «Привет, как дела?»
Алиса Silver: Ясно. Ты меня помнишь?
Dirty Real: Если честно, то нет.
Я поднимаю чашку и замечаю коричневый круг на листке. Как в фильме «Звонок». Эта Алиса спрашивает, не помню ли я её. Как я могу вспомнить человека по никнейму?
Dirty Real: Совсем не помню.
Алиса Silver: Мы с тобой на курс испанского полтора года назад ходили? Алиса Зайцева!
Dirty Real: Ага! Припоминаю! Ты сейчас где? Работаешь, учишься?
Алиса Silver: Уже не работаю. Слушай, а ты слышал про то, что люди пропадают?
Dirty Real: Да. Об этом сейчас по всем каналам талдычат.
Из окна на меня смотрел кусок неба. Треугольный и плотный, как сжатая губка, с разводами плывущих облаков. На них словно отпечатались скомканные фотографии каких-то событий и лиц.
Я сам не заметил, как откинулся на спинку стула и закатил голову.
Зависая в Интернете, я почти перестал замечать обычные, но тем не менее прекрасные вещи. И сейчас с большим удивлением рассматривал блеклые облака.
Когда закрываешься в виртуальной реальности, теряешь себя. Когда-то это было лишь увлечением, но потом я осознал, что виртуальное общение для меня главнее, чем живое. В сети нет эмоций, есть смайлики, нет интонаций, нет навязчивости – захотел уйти, ушел!
Мне часто сняться странные сны. С тех пор, как стали исчезать люди, эти сны преследуют меня каждую ночь. Будто бы я стою на углу своей высотки, смотрю на небо – а оно совершенно безжизненное, как бы упавшее на землю под острым углом, оранжевое, ржавое, пугающее, статичное. Я не могу развернуться, я будто бы жду чьего-то прихода. Чего-то страшного. Оно появиться из срезанного неба. И в этом сне я знаю, что больше нет ничего – города исчезли, космос умер, я даже не могу дышать, потому что процессы больше не действуют. И в самый напряженный момент, миг полной статичности, я просыпаюсь.
На экране бликует сообщение.
Алиса Silver: Эй?!? Ты где?
Dirty Real: Прости, отвлекся. Так что ты хотела?
Алиса Silver: Я говорю, что моя двоюродная сестра пропала. Дня два назад.
Dirty Real: А почему ты решила написать именно мне.
Алиса Silver: Потому что я совсем одна…

продолжение следует. Если можно, отпишитесь пожалуйста, стоит ли продолжать выкладывать?

[yava]

Если можно, отпишитесь пожалуйста, стоит ли продолжать выкладывать?

Конечно выкладывай.
Я не критик, советов давать не буду, но читается легко. И интересно.
Молодец!

[Basyo]

yava
Спасибо, вот ещё один кусочек.

Очередные новости. Сводки событий.
На фоне четырехэтажного здания с массивными колоннами стоит человек в костюме, и рассказывает о том, насколько продвинулось расследования, и что комендантский час будет усилен, а если понадобиться – будет введено чрезвычайное положение. Уже за сегодня без вести пропали 14 человек.
Хоть из дома не выходи.
Средства массовой информации только нагнетают обстановку. Высказываются самые фантастические идеи, начиная от серийного маньяка, пожелавшего затмить Чикотило, и заканчивая секретной деятельностью правительства, экстремистской группировкой и тайным планом пришельцев из космоса.
Я готовлю обед. Разогреваю на сковородке вчерашнюю картошку.
Телевизор потише – зеленый ромбик звука уползает влево.
Алиса… Я помню её. Общительная, среднего роста, блондинка, кажется, подводила глаза черным карандашом. Такие никогда не страдают от одиночества.
Да ладно, чушь. Все страдают.
Некоторые не могут найти себе друзей, потому что не могут найти себя. Они настолько поглощены поисками, что не замечают вакуум внутри себя. Иногда этот вакуум втягивает совершенно ненужные моменты, совершенно ненужных людей. И самое интересное, что когда насильно пихаешь туда кого-то, то этот вакуум отторгает это с такой мощью, что кружится голова от бессильной злобы.
Но всё меняется. Сначала ты перестаёшь обращать внимания на тянущее, сосущее чувство внутри, лишь перед сном ощущая его, стараясь заткнуть всеми силами. Потом заштопываешь дыры, чтобы случайный человек не попал туда. Затем не пускаешь в свою же душу даже себя.
Новости закончились, начался сериал. Несколько главных героев-домохозяек, путешествовали по стране и искали приключения на свои вторые девяносто. Хотя у вянущих роз за рулём пикапа из заставки там явно не девяносто, и какие-то сморщенные семьдесят. Неужели, кто-то смотрит эти сериалы? Жалкая пародия на детектив, инертная жвачка для мозга, вязкая и тоскливая.
Выключаю телевизор, сажусь есть.

Скошенное небо, оранжево-ржавое, самое пустое. В нём нет птиц, нет облаков – есть лишь пятна, недвижимые трупные пятна. Это больше, чем рак в пространстве – это конец. Смерть всего.
Я стою на углу, перед подъездом своего дома, и каждой клеткой своего тела осознаю – я пережил человечество. Я пережил пространство и время, все формы и материи, все духовные, физические и ментальные ипостаси.
Очень холодное, низкое небо – последняя галлюцинация перед концом конца, перед смертью последней частички мира.
Я оборачиваюсь – воздуха нет. Он умер.
Я вижу, что бетонную кладку у подножия дома проели черные-жуки. Они последние – даже после меня?
Я приближаюсь к ним. Шагов нет, звуков нет, ничего нет – всё умерло. Даже сон или антиреальность кажется правдоподобней.
Жуки с лицами людей. Всех людей, когда либо живших на земле. Они мне не знакомы, но их очень много и они наполнили дом изнутри, словно спичечную коробку.
Сзади что-то приближается. Быстро, но недвижимо. Сейчас оно нанесет последний удар.
Звук, стачивающий небо.
Я падаю на колени…

[[me]]

Нравится рассказ, надеюсь это был не конец? %)

[yava]

Да-а-а.
Вот это фантазия. Слов нет. Здорово.

[Basyo]

Нет, конечно не конец.

… падаю на пол и отбиваюсь, машу руками.
Кухонный потолок. Разбитая тарелка в ногах, осколки смотрят на меня красными цветками с завитушками – подарок мамы на новоселье. Жалко, но я уверен, что в наборе найдется ещё с десяток.
Я медленно поднимаюсь с пола, осматриваюсь.
Душно. Ноздри будто воском залили, и ещё… Что-то не так. Словно понизили контрастность зрения, постирали мир обычным порошком, и он выцвел немного, как вещи в рекламе. Стулья, стол, обои, телевизор – блеклое и статичное.
Мертвое?
Я развел руками, потряс головой.
Пространство снова приняло прежний облик.
А я поежился, первым делом открыл окно и впустил в кухню немного свежего воздуха, звуков из двора – живых, издаваемых людьми, машинами, городом. Я не один, и пусть эти самые люди и далеко, но они хотя бы есть. Как я могу подумать, что остался один на земле?
Почему я заснул? Спать совсем ведь не хотел. Что же я делал? Доел картошку, хотел поставить чайник и заварить чай, приложил голову на сложенные руки, как на китайские валики для шеи, и вдруг уснул.
Кошмар. Срезанное небо. Оно сниться мне уже несколько дней, и каждый раз мне «показывают» всё больше и больше. Там что-то было. В небе, прямо за ним. Оно было плоское, как стенка пирамиды, а я, словно насекомое, находился внутри.
Последней галлюцинации, перед тем как умереть.
Чайник закипел. Я извлек из зеленой пачки один пакетик и кинул его на дно чашки и присохшими чаинками. Чаинки – останки.
На часах ровно четыре вечера. Если быстро соберусь, успею съездить в редакцию и отнести на проверку статью. Главное, успеть до десяти, иначе потом придется останавливаться на каждом шагу, беседовать со стражами порядка. Танки в город пока не ввели? Жалко.
Человек не причастен к массовому исчезновению людей. Здесь что-то другое. Не могу распознать, но чувствую нервами, и мыслями, останками мыслей-чаинок, которыми человек думает во сне, анализирует выдуманный мир. И принимает его за данность.
Я спешно одеваюсь, гашу свет, выхожу в подъезд и захлопываю за собой дверь. Лифт ещё не починили – при нажатии кнопка загорается, но кабина не движется и даже не слышно шумов из шахты.
Путь только по ступенькам. Вниз. Звуки отскакивают от стен.
Я спустился по ступенькам, и заметил на третьем этаже открытую настежь дверь. В проеме кто-то ходил, размахивал руками и громко выкрикивал непонятные слова.
- Кофеин закончился! Нет! Снова придется лечь спать, и я умру. Как и все.
Я подошел к двери, заглянул внутрь.
- Что с тобой, друг? – спрашиваю я, хотя понимаю, что лезу не в своё дело.
У парня истерика. Он чешет красные, как черешни, глаза, машет руками, ходит из стороны в сторону, оставляет мокрые следы на дырявом линолеуме.
- Ты кто? – спрашивает он.
Я замечаю белые разводы от белизны на его майке, и круглые пятна от пота на подмышках. Он остановился и смотрит на меня почти вплотную, взглядом больного и совершенно невменяемого человека.
Сердце ёкнуло, дыхание замерло, в груди расплылась хрустальная амеба паники - такой же след от белизны на нервах.
- Я живу на седьмом этаже…
- Да какая разница! – перебивает меня парень и убегает в комнату.
Я шагаю через порог и следую за ним. Воздух тяжелый, сжатый и напряженный. Кадры криминальной хроники, отряд милиции врывается в квартиру, обставленную хламом и одним ударом укладывают на пол паренька с напудренными кокаином ноздрями. Мебель грязная, на пыльной поверхности застыли капли.
В комнате темнота, мебель сдвинута и зачехлена, парень сидит в углу.
У него пистолет!
- Нам никто не поможет! – говорит он и наставляет оружие на меня. В круглом глазке пистолета такой же мрак, как и в квартире. – Уезжай из города, беги туда, где нет Идола. Он сожрет тебя. Ты же видишь эти сны, с упавшим небом?
Откуда он знает о моих снах? Теперь я ещё больше запутался, едва сдерживаюсь, чтобы не схватить первую попавшуюся под руку амбразуру и не навернуть этого сумасшедшего.
- Успокойся, - говорю я. Неуверенно и наигранно, очень фальшиво. Убираю руки в карманы, сжимаю потные ладони.
- Только за сегодняшний вечер исчезли почти триста человек. Я слушал радио, оно барахлит и шумы постоянно из динамика, как хрипы покойника. Чувствуешь этот запах? Это коптиться страх. Идиоты, они думают, что если ввести комендантский час люди перестанут исчезать. Но Идол заберет всех. Он приходит из рухнувшего неба.
Парень опустил пистолет, и я решил сделать несколько шагов вперед. Если подобраться к нему поближе, смогу дернуться и вырвать пушку. Если не повезет, рискую быть убитым. На кой черт он мне сдался? Мало ли сумасшедших, снедаемых паникой. Надо было идти по своим делам и не обращать внимание.
Я заснул, и шагаю по вакуумному полу своих галлюцинаций. Это неправда, но пространство замерло, обратилось в статичный рисунок абсолютного конца света. Откуда-то повеяло сыростью, сейчас всё раствориться, останется лишь небо, оранжево-ржавое, как засохший сигаретный ожог.
- Не подходи ко мне! – парень резко встряхнул головой, брызги слюней полетели в стороны. – Уезжай из города.
- Сначала скажи, кто такой идол? Откуда ты знаешь об этом?
- Я вижу его во снах. Каждую ночь, каждый день, каждую секунду когда засну, я чувствую гибель, а надо мной только лишь срезанное небо. Ты понимаешь, что мы в его мире, и постепенно, всё так медленно остановиться.
Парень склонил голову, и я увидел глубокую ссадину на темени, в гнездышке слипшихся волос.
Если дело в психическом расстройстве, то хуже уже быть не может. При виде раны я машинально схватил в руку мобильник.
Вызвать врача?
Нет!
А вдруг это взбесит его, и даст мне разжевать пулю.
Все произошло с точностью до наоборот. Быстро и неожиданно парень приставил дуло к виску и спустил курок.
Я кинулся на пол, обхватил руками голову и затаил дыхание. И уж если тело цело, то нервы мои точно пробило насквозь. А ещё дым, и порох, и смешанный запах сукровицы и пленных волос летает в воздухе, виляет прозрачным тельцем.
Парень мертв.
Я выбегаю из квартиры, задеваю кипу газет в коридоре, она падает, а лежавшая сверху квитанция за коммунальные платежи лениво кружит в воздухе, и приземляется аккурат в мокрое пятно, оставленное стопой человека, которого уже нет в живых.
На улице темнеет. Людей очень мало, в основном молодежь и редкие машины, пересекающие двор. Лавочки пусты, беседка под ивой, где раньше старички пропускали партию в карты и домино, выглядит уныло и заброшенно.
Быстрым шагом направлюсь к остановке, попутно приставляю к уху телефон.
После стаи гудков трубку поднимают, я не дожидаюсь ответа, почти кричу:
- Это милиция?
- Да, - говорит девушка-диспетчер. – Если вы хотите сообщить о пропаже человека – звоните на горячую линию.
- Нет, я хочу сообщить о самоубийстве. Мой сосед по подъезду застрелился пять минут назад, кажется, у него начинался психоз на почве страха.
- Сообщите адрес пожалуйста, сейчас у нас слишком много вызовов, сотрудники будут в течении двух часов. Вы были знакомы с потерпевшим?
Я перехожу пустынную дорогу, на ногу наползает пустой пакет из-под чипсов, я стряхиваю его, пакет продолжает странствия по ветру.
- Нет. Я даже не знаю, как его зовут.
Слова девушки оператора доходят до мне с трудом. Что-то коверкает связь, звук квакает, ужасно искажается, а потом пропадает вовсе.

[Foxy]

Захватывающе.

[Basyo]

Скоро выложу продолжение Идола, но а пока НОВЫЙ РАССКАЗИК, написанный только что:

Встреча.
Тяжелый рок басит из окна. Я смотрю вниз, люди шастают с огромными зонтами, будто живые грибы из волшебного леса Страны Чудес. В кухне прохладно, но я не обращаю на это внимание.
Сегодня утром Анна прислала мне смс-ку, пригласила на встречу выпускников. Спросонок я не знал, что ответить, целую минуту рассматривал дисплей мобильника, потирал глаза, потом отложил телефон на край кровати.
Идти или не идти? Мы окончили школу всего два года назад. Я не вижу смысла собираться через два года после выпускного – никто ведь не изменится. Они придут с одинаковыми прическами, в той же самой одежде, и будут рассказывать банальные истории.
«Я работаю там-то, а я поступил в такой-то вуз, а я вообще не работаю и не учусь, а я собралась замуж, а я еду заграницу».
Одноклассники, как листья, разлетаются в разные стороны по осеннему парку. Люди расходятся в разные направления, чтобы уже никогда не встретиться, не созваниваться и продолжать тоску закатного дня, прятаться в тенях наступающего октября.
Музыка барабанит в стены большой психоделической кувалдой.
Я достаю из шкафа выглаженные черные джинсы «Nevada», темно-синий пуловер со споротой этикеткой. Одеваюсь, последний раз захожу на кухню, проверяю все ли выключено. Почему у меня такой навязчивый страх забыть выключить из сети чайник или оставить горящей плиту? Больше всего на свете я боюсь пожаров, или того момента, когда вернусь домой и увижу полыхающие цедры моей невнимательности, струящиеся из окон.
На улице моросит дождь. Я накидываю на голову капюшон и бреду к остановке, чтобы поймать свою маршрутку. Неужели они ещё ходят до Старого Городка? По дороге я рассматриваю пейзаж, и в памяти оживает всё, до мельчайших подробностей.
Как я шел домой вдоль дороги, на кануне лета. Мне в спину светил закат, а я нес в руках пакет с физкультурной формой, и знал, что скоро закину её за шкаф. Зимой дороги заносило снегом, и я шел по частному сектору, чтобы сократить путь. Экономил деньги и пользовался транспортом лишь в исключительных случаях, когда уставал.
Вот дом № 34, здесь жила Света. Мы иногда собирались у неё по понедельникам, делали отчеты по практике, пили чай, курили прямо в комнате и прятались от своих проблем и переживаний. Света больше не снимает здесь квартиру. Она уехала в другой город сразу после окончания колледжа. Окна едва прикрыты, между рамами зияют тонкие щели, будто прорезанная лезвием кожа. Кажется, в квартире никто не живет.
Маршрутка медленно причаливает к трамвайной остановке. Я прошу водителя остановить, неуклюже выбираюсь из транспорта, вдыхаю забытый воздух.
Здесь почти ничего не изменилось. Рядом с остановкой сидит бабушка, продает семечки, вязанные носки, которые издалека кажутся кольчугой рыбы-каторжника. Сейчас она склонила голову, дремлет и не видит, что воробьи потихоньку воруют земляные орешки.
Я направляюсь к колледжу. С каждым шагов узнаю дорогу, и вижу отпечатки своей печали на асфальте. Они заполняли следы целых пять лет, и теперь как вдавленные дождевые лужицы, маячат на периферии памяти.
Захожу в здание, осматриваю полупустой холл. Странно, ведь раньше здесь всегда было много людей. Везде сновали студенты и школьники, звонок проносился током по коже, иногда долгожданный, иногда пугающий.
Напротив стенда с расписаниями я заметил Олега. Мы поздоровались. Он совершенно не изменился. Чёрная бейсболка на голове, редкая рыжеватая щетина обрамляет скулы. Он рассказал мне, что поменял фамилию, странно подметив что у его прежней фамилии гадкая родовая карма.
Мы проговорили около получаса, потом подтянулась Надежда. Всё такая же высокая брюнетка с пухлыми губами. Может быть, она ещё больше повзрослела. Помниться, на первом курсе я подарил ей шоколадку, так нервно мялся, и не мог сказать, что она мне нравиться.
Какие глупости. Сейчас ничего подобного.
Мы дождались ещё пять человек. Остальная часть группы по тем или иным причинам не смогла приехать. Кто заболел, кто работает, кто просто не пожелал устраивать очные ставки с памятью. Я их понимаю, отчасти понимаю.
Мы направились в кабинет классного руководителя. Коридоры отвечали нам эхом, Анна несла цветы, а я продолжал оглядываться по сторонам. Почему здесь так безлюдно?
Елена Сергеевна ждала нас в кабинете. Полная, широколицая, в темно-зеленом свитере с аляповатыми пятнами. Она преподавала изобразительное искусство, и могло показаться, что она оступилась и ляпнулась в палитру. Отсюда эти дурацкие, смешанные цвета.
Потекли разговоры. Сначала менее уверенные, говорила в основном Анна. Потом каждый что-то рассказывал о своей нынешней жизни, а я сидел на углу парты и молча смотрел на пустеющий кабинет, гробик моей памяти.
Физиологические потребности включаются как всегда не кстати. Я извинился и покинул кабинет. Туалет находился в конце коридора. Что-то щелкнуло внутри меня, статичность здания ранит намного сильнее, чем кажется. Жар на шее, словно с головы стекает раскаленный пластик.
На обратном пути я увидел ребенка. Мальчик, лет тринадцати, стоял посреди коридора, молча смотрел на меня.
- Зачем ты сюда пришел? – тихо, но уверенно, спросил ребенок.
- У нас встреча выпускников.
- Ты не должен был сюда приходить, здесь больше никого нет.
Какие ужасные, темные круги под глазами. Этот ребенок совершенно не похож на ребенка, у него слишком взрослые глаза, и темные мешки от недосыпа, и сеточки морщин, словно вериги.
Я обхожу его стороной, а он, как истукан, продолжает смотреть в сторону окна, в ту точку, где меня больше нет. Странная ситуация, может быть, это чей-то сын или школьник с курсов? Но почему он один. Нужно поскорее выкинуть это из головы и вернуться к…
Кабинет пуст. Внутри никого нет. Разломанные столы и стулья сгребли в кучу прямо посредине. На окнах решетки, толстые, металлические. Из рам торчат закопченные фрагменты стекол.
Давящее одиночество внутри выщелкнуло с налета.
Зачем я приехал на встречу одногрупников? У меня же их нет. Все сгорели во время пожара, шесть лет назад.


Продолжение "Идола":


За стеклом маячат дома, соединенные пустыми улицами. Я сижу в салоне пустой маршрутки. Водитель изредка смотрит на меня в зеркало заднего вида. Наверное, он думает что я сумасшедший, раз решил выбраться на улицу в такое опасное время.
Мы проехали мимо пустого парка, все лавочки были свободны, ветер осторожно играет с мусором. На входе в парк стоит машина с открытой дверью, только в ней уже никого нет.
В этом было что-то апокалипсическое. Мерзкое и причудливое, будто рекламный ролик к дешевому фильму-катастрофе. Только я не давал согласие на участие в этом кино. Давление на глазах, даже свет давит.
Оранжевый свет?
- Назад поедешь на такси, - сообщает водитель, - я последний круг делаю и в гараж.
Молча киваю головой. Перед глазами все ещё сумасшедший с дырявой головой. Краешки дырки покрылись терпким инеем смерти, из сукровицы, пороха и дыма.

В здании редакции почти никого нет. Я поднялся на третий этаж.
Обычно здесь шумно даже вечером. Когда входишь в заветную дверь с синим плакатом и эмблемой «Вечерние новости», тебя тут же атакует гудение факсов, пулеметные трели принтеров, потусторонний рокот модемов, несущий в мир зашифрованные в цифрах факты. Но сегодня всё превратилось в тишину.
Я заметил свет за дверью главного редактора Тараса, подошел, сбиваясь на мысли, что с обществом действительно происходит что-то не то. Число пропавших растет, об этом талдычат все средства массовой информации. Газеты, радио, телевизор будто вкручивают в голову тупой, буравящий винт правды. Информационная лоботомия.
Глотать тяжело и холодно, будто в горле застрял застывший кубик льда.
Я потянул за ручку, зашел внутрь.
- Вот так сюрприз, - говорит Тарас. – И чего тебе дома не сидится?
Я плюхаюсь на стул. Несколько реек прогибаются под моей спиной, ноги неожиданно наливаются усталостью. Будь я дома, закинул бы их на возвышенность, но в данной ситуации я себе этого позволить не могу.
- Сегодня на моих глазах парень с третьего этажа совершил самоубийство.
Тарас внимательно посмотрел на меня сквозь пылинки своих очков. Так он похож на удава, гипнотизирующего добычу. Бегущей строкой читалась его суть: «Задумчивый и равнодушный», только мне было глубоко плевать на это сейчас. Я и не рассчитывал на понимание, Тарас не из тех людей, который подложит кулак под нижнюю челюсть и начнет слушать и поддерживать.
В дальнем углу комнаты сверкнул модем, и я резко обернулся.
- Будешь кофе? – спросил Тарас.
Я согласно махнул головой.
«Кофеин закончился»…
Голос парня звучи внутри головы, теперь там долго будет играть одна и та же пластинка.
Пока Тарас возится с кофейным аппаратом, я смотрю в окно. Жалюзи имитировали тюремные решетки, сквозь которого футуристическим миражом проявлялось недостроенное здание. Квадратные блоки казались остовом древнего храма. Над ними черные птицы боролись с ветром.
Кофе готов. Чашка дымиться передо мной, я чувствую немыслимую усталость, и запах напитка действует сродни арома-терапии, сладкий опьяняющий наркотик, от которого клонит в сон. Надо бы спросить, что это за сорт и как его варить?
Второй раз отвлекаюсь на подмигивающий модем.
- Ты посмотрел мою статью про взрыв на плотине? – спрашиваю я, и делаю первый глоток. Напиток действительно вкусный. Как говорила мама – кофе должен быть черным, как дьявол, горячим, как огонь и сладким, как поцелуй женщины.
- Я, конечно, посмотрел. Но думаю, сейчас пускать этот материал бессмысленно. Все напуганы пропажей людей, всех интересует только эта информация. Ты видишь, что никто не приехал на работу, все дома сидят. Думаю, что когда эта свистопляска закончиться, придется сократить штат в двое.
С чего он решил, что это когда-нибудь закончится. Почему-то мне кажется, что это будет продолжаться всегда. До того момента, пока не останется один, несчастный, переживший человечество. И ему явиться новый бог?
Глубоко вдыхаю, стараюсь ни о чём не думать. Пью кофе и слушаю Тараса.
- Вот кому это надо? – спрашивает он, перелистывая мышкой выпуск Интернет-версии нашей газеты. – Нашествие насекомых. В городе обнаружили какую-то разновидность гигантских жуков, которые живут только в тропической местности. Может, эти жуки и поели людей? Бред.
В голове щелкает переключатель экрана, со звуком программки автоматической смены языков на клавиатуре. Реальность преет, словно мультик под калькой, молочный фон разбавляет капля оранжевой краски, и я снова во сне. Теперь он менее реальный, потому что я не сплю, а лишь воспроизвожу его в памяти.
Угол дома проели жуки. Много жуков, на каждом из которых лицо человека, живущего на земле. Что бы это могло значить?
- Прочти пожалуйста, ещё про насекомых. – прошу я Тараса.
Главред смотрит на меня, как на идиота. Уже третий раз за день на меня так смотрят. Первым был парень с третьего этажа, вторым – тучный водитель, третьим – мой редактор. Этот взгляд ему явно не идет, если раньше он был удавом, то сейчас он лишь канатная веревка с приклеенными глазками.
- Да я уже всё прочитал. – Тарас отодвигает от себя стакан с кофе. – Слушай, езжай домой, уже темнеет, успей уехать до темноты, а я ещё посижу немного. Когда будет новое задание, я сообщу тебе.

Сообщение изменено: Basyo (04 October 2009 - 00:27)

[Eva]

*записалась в фанатки*

[[me]]

*встал рядом с Евиком*

Впечатляет. Чем дальше, тем интереснее. В особенности нравится вплетенный мини-сюжет с жуками, или это просто метафора. Как бы там ни было, хочется узнать, что будет с ними дальше.

"Встреча" тоже понравилась, конец застает врасплох. Правда прослеживаю некую похожесть главных персонажей всех рассказов, наверно это отражение твоего состояния. Это не упрек, т.к. мне импонируют именно такие герои.

[Basyo]

Спасибо большое )) С жуками это не метафора - это одна из частей сюжета! Скоро будет продолжение!

[Basyo]

Спасибо большое )) С жуками это не метафора - это одна из частей сюжета! Скоро будет продолжение!

[Basyo]

Новый кусочек Идола!

Я спускаюсь по лестнице вниз. Воздух мягко пружинит под ногами, на стенах на настенном пластиковом покрытии появились тонкие трещины, черно-серые капилляры, радиально расходятся словно паутинки.
На первом этаже сворачиваю к выходу. За прозрачными дверьми клубиться сумрак, едва разбавленный отголосками фонарей и горящих окон.
Я уже собрался выйти, но взгляд нечаянно упал на пустеющий стол вахтера. Слева и справа раскиданы канцелярские принадлежности, клетчатые листки сканвордов, перемотанный черной изолетной приемник.
Заголовок одной из статей удивил меня: «Лечение голосов в голове». Я взял газету, облокотился на край стола и начал изучать.
Покорное слушание голосов, звучащих внутри головы, уходит в прошлое. Лечение несложно. Присылайте список голосов больного. Для каждого голоса ответьте на три вопроса: кто говорит, что говорит, а также насколько часто — очень часто, средне, редко, очень редко. В ответ придет звуковой файл. Файл надо прослушивать в течение пары недель в удобные моменты времени. Следующие две недели файл не слушайте, пусть его воздействие позабудется. После этого пришлите обновленный список голосов, отметив в нем изменения, произошедшие за месяц: какие-то голоса могут ослабнуть, какие-то вообще исчезнуть, а какие-то в прошлый раз были просто не упомянуты.
Какой идиот может клюнуть на это? Не так давно я брал интервью у одного известного психолога. Он рассказал мне о том, что голоса в голове слышит каждый двадцатый человек, чаще всего перед сном и чаще всего этот голос мужской. Ничего аномального в этом явлении современная наука не видит.
Я швырнул газету обратно на стул, и выпорхнул в недружелюбную темноту пустых улиц.
Кое-где появились лужицы от прошедшего дождя. В них оставались отпечатки моих ботинок, и тут же расплывались, смешивались со слабыми бликами фонарей. На остановке пусто, я забираюсь под крышу, и начинаю водить глазами по дороге.
Редкие машины быстро проносятся по пустынным улицам, впрочем где-то вдалеке маячит несколько человеческих фигур. Напротив закрывается супермаркет – девушки-кассиры шныряют в желтую «Газель» прямо в фирменном облачении. Суровый охранник проверяет замок и опускает ролл-ставни. Гудение конструкции слышно даже на этой стороне дороги.
- У вас не найдется папироски?
От неожиданности я вздрагиваю. Ветер обдает лицо, в нос забиваются запахи грязи, смешанные с бензином.
Передо мной стоит пожилой человек, низенький, с высокими славянскими скулами. Смотрит на меня из-под косой, темно-бурой челки. Волосы переплетаются аккуратно, будто косматые нити нирваны. Почему-то вспоминается мой бывший сосед Максим.
- Конечно, найдется. – говорю я, лезу рукой в сумку.
Я протянул старику сигарету, он крепко обхватил её пальцами, ввинтил в тонкие губы и поджег. Огонь на несколько секунд осветил ему лицо, и он оказался не таким уж и старым. Борода ухудшала картинку, неопрятность и темнота прибавляла несколько десятков лет.
- Странное время началось, да. – сказал старик, и присел на лавку.
Я не сводил глаз с дороги, караулил такси.
- Люди пропадают и все прячутся по домам, хотя всё равно исчезнут. Безопасности нет нигде.
- В смысле? – спросил я.
Старик лукаво посмотрел на меня. Лис, из японских сказок, сошедший с полотна шелестящий рисовой бумаги.
- Ты слышал голоса у себя в голове, перед сном?
- Да, – неловко ответил я. – Их многие слышал, но причем здесь вся эта свистопляска?
- Их слышат все, просто некоторые на утро забывают об этом. Это идол кричит нам из вечного плена. Его можно услышать перед сном – грубый голос, басит на непонятном языке. Или если ночью поднять телефонную трубку и вслушаться в гудки. Сначала начнется треск, а потом слабый голос, прорывается к вам из другого мира.
Ледяная волна обожгла мою кожу. Прямо как пару часов назад, когда я стоял в квартире того парня, с дырой в голове. Он знал, что мне сняться странные сны, и теперь этот старик спросит…
- А тебе сняться сны с упавшим небом?
- Откуда вы всё это знаете? – я отвернулся от дороги. Собеседник захватил моё внимание.
- Я тоже вижу их. Там, во снах, я остаюсь последним, пережившим человечество. Я вижу то, во что превратились люди – большие жуки. Я двигаюсь, но не чувствую движений, звуков, эмоций. С неба нарастает громкий звук, и идол сжирает меня. Я просыпаюсь в холодном поту, ведь каждый раз я рискую исчезнуть в его глотке.
Мне стало не по себе. Захотелось сбежать из этого города, оставить в небытии массовую истерию, суицидальных психопатов, странных стариков, пустые улицы и лужи с запахом лимонада.