ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

В Царстве Призраков

Разбит, разбит золотой сосуд! Плыви, похоронный звон!
Угаснет день, и милая тень уйдет за Ахерон.
Эдгар По

В небе, как дикий ифрит, бесновался самум. Песчинки нападали на Лару, засасывая ее в круговерть танца, жар охватывал душным покрывалом. Протирая очки, залепленные песком, Лара шла вперед. Вокруг была лишь градация кроваво-красных и медных пятен, над которыми плясала больная звезда, слишком большая и красная, чтобы быть солнцем. Лара с трудом переставляла ноги в песке, и в голове у нее царил хаос. Леди злилась. Она уже не знала, чего хочет. Опостылевшая реальность с аутичным распорядком дня, бесконечными тренировками в саду и редкими визитами к друзьям теперь казалась привлекательнее, чем поиск артефактов. Казалось, демон однообразия проник и в ее работу – все те же старые добрые ловушки, оживающие статуи и доставучие людишки, которым только вынь да подай мировое господство. Всеми правдами и неправдами Крофт пыталась задавить мысль о том, что нынешний поход ее пугал. Вырванная из привычной обстановки, лишенная уютных, ставших вторым домом гробниц, она чувствовала себя крохотной и бесполезной. Опыт археолога летел ко всем чертям, и она поминутно спрашивала себя – где я? Где я была все это время? Христофор Колумб, что это за место? Это Земля… или что?..
За стеной песка на горизонте проявилась тень, становившаяся все больше и темнее, будто на Лару неслось персидское чудище каркаданн, свирепо воя, с окровавленным рогом; силуэт изменился. Теперь казалось, что это пещера в виде огромной морды с открытой пастью. Конечно, морда была львиной. Мысль, не занятая делом, пошла по знакомой колее - этот лев уже здесь, он нашел Лару. Теперь он не будет хватать леди за ногу - заглотит ее целиком. Возможно, это и есть судьба и пора ее принять. Но без боя она не сдастся.
Кашляя, давясь, Крофт сделала еще несколько шагов, потянулась к кобуре – и внезапно песок рассеялся. Она попала в «глаз бури», зону покоя посреди циклона… с тем исключением, что песчаные бури обычно не имеют «глаза». Что поделать, пора пересматривать свой взгляд на вещи.
В центре оазиса не было ни львов, ни чудищ – тенью оказался монолит, высеченный из песчаника. Он подпирал небо, округлый, как яйцо, которое миллион лет назад снесла какая-нибудь птица Рух. Форма овала совпадала с мистическим взглядом на Вселенную, будто внутри был сокрыт другой уровень Космоса. Кривые облака извивались у самой верхушки этой громады, а вокруг, насколько хватало глаз, из песка выглядывали развалины – верхушки обелисков, бесформенные обломки статуй, акведуки. На исследование города могло уйти несколько жизней, и Лара скрепя сердце миновала это искушение. Она уже догадывалась, куда попала. Перед ней темнел мавзолей – убежище последнего божества, Матери Золотых Волн. Если из этого мракобесья и был какой-нибудь выход в нормальный мир, он лежал через нее.
Самих золотых лучей Лара не видела, но она их чувствовала. Сперва заныли зубы, не только свои, но даже те искусственные, что пришлось поставить в прошлом году после инцидента в дублинском театре. В глазах прояснилось, песчинки с легким звоном отскочили от ее кожи и высыпались из волос на землю. Тело наполнилось неведомой энергией. Но леди не давала себя обмануть – то, к чему она шла, то, что надвигалось на нее, было воплощением смерти. Черный кокон лишь в одном месте нарушил свою форму – именно там находился вход, зала, накрытая похожим на гриб куполом. Стены фасада были украшены нишами, в каждой из которых горделиво стоял каменный скелет.
Пока ослепленные светилом глаза привыкали к полумраку, Лара прислушивалась. Внутри залы было слышно, как песчинки трутся о камень, тщетно пытаясь войти; из глубины монолита подвывал сквозняк. Жаль, у Лары не было рекордера – десять минут записи здешних звуков создали бы чудный амбиентный сингл. Идея была неплоха; впоследствии можно было бы сколотить из нее целый альбом на тему «Песни и танцы песчинок мира»…
Крофт отчаянно пучила глаза, пока не сообразила снять очки. Зал, покачиваясь, как мираж, предстал перед ней во всей красе – органические узоры на стенах не уступали изяществу церкви Саграда Фамилья в Барселоне; в углублениях виднелись сосуды, украшенные вязью. Издалека они были похожи на древнеегипетские канопы, куда при мумификации помещались внутренние органы; однако крышки сосудов не изображали лики богов, а являли бессмысленную смесь оплавленного металла. Мало функционально, что и говорить. У стен имелись и выступы, нечто вроде ритуальных столов, с ларцами и амфорами. Вскрыв одну, Лара обнаружила высохшие растения, видимо, служившие благовониями, сморщенные шкурки каких-то животных и остатки красной глины. Вывод напрашивался сам собой – зала была «вестибюлем», другими словами – моргом, где древние люди готовили усопших к путешествию в загробный мир.
В центре зала над небольшим пьедесталом возвышалась чья-то статуя в свободных одеждах, со свисающим на грудь амулетом в виде солнца. Рядышком, полукругом теснились фигурки поменьше. У всех отсутствовали головы – их обломки валялись на полу. Жрецы и Верховный Жрец, догадалась Лара. Конечно, головы отвалились не ввиду того, что песчаник оказался бракованный. Само действие несло какой-то смысл. Крофт припомнила древнюю историю о том, как Империя Сасанидов ворвалась на территорию современного Мосула и успешно завоевала его, в результате чего сто тысяч человек и тысячи статуй лишились всего - ниже шеи. Насколько она знала, археологи до сих пор ковыряются там, ища отрубленные и отломанные головы. Интересно, что за предательский акт произошел здесь, в священном месте? Бунт? Война?.. Неужели кто-то оказался настолько безмозглым, что пошел против собственных богов?
Прикрутив к ремню рюкзака маленький светодиодный фонарик, Лара отправилась вниз, в жилище мертвых.

Несуразица началась сразу же, как только Лара Крофт миновала шестьсот четыре ступеньки (именно шестьсот четыре, она считала). Археолог стояла на плите из желтоватого камня, растирая ногу, и не очень понимала, на что конкретно смотрит. Хуже того - чем больше она смотрела, тем сильнее запутывалась. Она находилась в центре вогнутого зала, где не было ни входов, ни выходов, лишь пространство, полное живописных обломков. Создавалось впечатление, что некие высшие сущности играли здесь в конструктор, пытаясь собрать что-то абстрактное, а потом бросили это занятие на полдороги. Лара всегда любила додумывать, как мог бы выглядеть в древности египетский Сфинкс или, скажем, римский Колизей (и ей всегда это удавалось), теперь же не выходило ничего. Как ни старалась леди напрячь воображение, она не смогла понять, для чего эта зала была нужна. Плоскости без какой-либо системы лежали под разными углами, и к ним крепились статуи зверей с золотыми шарами в зубах и когтях, куски камней и даже целые валуны. В центре имелась пропасть, где завивался вихрем песок, напоминая маленький пустынный смерч.
Но, невзирая на явное сумасшествие (или косорукость) местных каменотесов, начинать откуда-то было надо. Лара приметила маленькую лесенку, криво огибающую насыпь, и стала по ней спускаться. Однако через несколько секунд у дамы возникло неприятное ощущение в желудке – казалось, что она поднимается.
- Стоп, - сказала Крофт.
- Потс, - выругалось эхо.
Леди стояла там же, откуда начала спуск. Вот насыпь, вот два уродливых монумента слева. Стоило попробовать спуститься еще раз. Теперь девушку замутило сильнее, она отвлеклась - и снова оказалась в начале лестницы.
Нет, это не просто игра ума – Лара находилась на поверхности какой-то аномалии, вроде доисторической ленты Мебиуса. Лестница была замкнута в пространстве, можно было бродить по ней, пока не состаришься. Очень медленно Крофт сделала шаг назад и вернулась обратно на желтую плиту. Рассуждать на тему «что это было» как-то не хотелось. Надо найти иной путь вниз.
Всего в двух метрах от нее, над обрывом, темнел уступ, достаточно широкий, чтобы утвердиться на нем, а потом с комфортом съехать на пятой точке в нишу и оттуда наметить дальнейший путь. Размявшись, Лара разбежалась и прыгнула. В ту же секунду ее понесло куда-то вверх и вбок; попытки сгруппироваться и хоть за что-то ухватиться тоже провалились. На безумной скорости, в потоках ветра, запутавшись в собственной косе, Крофт начала истерически орать. Она уже видела под – или над? – собой пол из шлифованного черного обсидиана. Еще миг, и она брякнется лбом, и последнее, что услышат ее аристократические уши, млеющие от Моцарта и Вивальди – это противный крякающий звук. Ква! Вот как сломается шея Расхитительницы Гробниц.
Но звук вышел совершенно другим, незнакомым, и напоминал шлепок.
Какое-то время Лара барахталась в черной мгле, думая, что это, вероятно, Долина Смерти; однако вскоре невидимая сила вышвырнула ее на поверхность, и археолог, ахая, заколотила руками по обсидиану, выбивая из него мелкие камешки. Горная порода была жидкой. Не может быть. Это, наверное, черная смола, - в панике соображала Лара, то погружаясь, то всплывая, - или нефть… хотя вещество не имеет запаха…это явно вулканическое стекло… почему же, победи меня турист, оно жидкое?!
Леди Крофт кое-как взгромоздилась на плиту, нависающую над обсидиановым «прудом», и скрючилась там, боясь, что сейчас провалится насквозь. Однако пол вел себя мирно; черные капли скатились с одежды Лары и застыли на полу осколками. Осторожно дыша, леди подняла один осколок и стала его рассматривать. Черный, твердый, блестящий, без примесей обсидиан с острыми краями. Крофт порезала об него палец. Немудрено, что из этого камня индейцы майя создавали свое оружие. Лара пульнула осколком в озеро, вспомнив, как в детстве пускала «блинчики» по воде. Обсидиан прыгать не захотел, вместо этого он разжижился и достиг поверхности в виде брызг. «Пруд» снова успокоился.
Страх, который скрывался под маской бдительности, снова стал шевелить в душе Лары своими холодными щупальцами. Теперь она уже была ни в чем не уверена.
Зал нарушал всяческое представление о реальности. Поверхности стен были оплавлены, тут и там с грохотом обвалов шумели водопады из жидкого камня. Маленькие булыжники и пыль разлетались у их основания. Хуже того – когда Лара накренилась над желтой плитой, ее волосы взлетели вверх, будто она висела вниз головой. Странности с гравитацией подтверждались еще и тем, что водопады текли в разных плоскостях. Крофт с трудом запихнула очки в рюкзак, оглядываясь, в общем-то бессознательно, в поисках надписи «Здесь был Эшер!» на ближайшей стене. Некая деталь привлекла ее внимание. Плита, на которой она сидела, была здесь не единственная. Рассеянные по всей зале, эти маленькие оазисы спокойствия слабо светили золотом в полумраке. Это добавляло уверенности. По крайней мере, их можно было использовать как маяки…
Тем временем с песчаным смерчем в центре пропасти стали происходить изменения. Он потерял свою идеальную форму; гудя, как рой диких пчел, от общей массы стали отделяться ленты песка. Словно буря каким-то образом почувствовала присутствие чужака и решила… что? Отправиться на поиски? Предложить сходить в киношку?! В любом случае, это не сулило ничего хорошего. Пора было отсюда выбираться, ибо Лара впала в состояние, схожее с тем, когда она впервые попробовала самогон в арабской деревушке Ал-Кашка. Наметив ближайшую золотистую плиту, Крофт двинулась к ней. Для начала она ощупала почву под ногами. Пол из красноватого мрамора пружинил, но выдерживал ее вес. До плиты было высоковато. Изучив трещинки и выбоины в стене, археолог с уверенностью зацепилась и поползла вверх… точнее, вроде бы поползла, но тут мрамор потек, как теплая глина, прямо у нее под руками. С недовольным рычанием Лара съехала вниз, оставляя полосы от пальцев по каменной глади. Вытирая руки о топик и сопя носом в крайнем нетерпении, леди обнаружила неподалеку валун какой-то квадратной формы, косо торчащий из стены. Ну, это хоть что-то. Если доисторический кирпич поддастся, его можно будет использовать, как ступеньку. Наверное.
Наконец-то пригодились знания, полученные в Испании, где потерпевшая кораблекрушение и лишенная каких-либо средств Лара в свои восемнадцать лет была вынуждена работать грузчиком в порту. Первые дни руки покрывались мозолями, которые тут же лопались, ладони у нее кровоточили, но спустя месяц Крофт уже волохала по пристани ящики размером с нее саму. Важно было правильно ухватиться и верно распределить вес. Кряхтя и вспоминая молодость, Лара дернула камень. Он оказался сговорчивым и тут же вышел из стены. Крофт уже похвалила себя за вновь обретенное самообладание, но тут глыба воспарила над землей и стала подниматься все выше и выше, величаво переворачиваясь. Лара следила за левитацией с открытым ртом и даже не сообразила запрыгнуть на камень, что, вероятно, спасло ей жизнь – мраморный осколок неожиданно лопнул и окатил госпожу Расхитительницу песком с ног до головы.
- Ах, ты!.. – завопила Лара, для разнообразия ругаясь по-русски. Великий и могучий заставил залу задрожать, и песок с тихим шепотом перекатился к центру. Все еще шурша, он влился в смерч. Вращение на миг замедлилось; буря приняла форму облаков, пухнущих и темнеющих.
Поразительно, но все, что Лара пыталась контролировать в этой зале, в итоге работало против нее. Теперь не оставалось сомнений в том, что она обнаружена, но если у залы и есть самосознание, как оно будет проявляться? Не очень-то хотелось это выяснять. Однако было поздно. Лара попыталась вернуться обратно на желтую плиту, думая таким образом спрятаться от бури и обдумать ситуацию, но обнаружила, что ее ноги по колено ушли в мрамор, который засасывал не хуже силикатного песка. Задержав дыхание, Крофт замерла, как всегда делала на болоте, и стала искать какую-нибудь опору, но погружение продолжалось, и чем дальше – тем быстрее. Прикосновение камня к коже было холодным и мертвенным.
- Так… - сиплым голосом повторяла Лара, ища спасения и не находя его, - что делать? Что надо делать?..
Боковым зрением она видела тучи песка. Смерч наконец-то принял форму – это было исполинское лицо, мрачно глядевшее на нее сверху. Примитивный на вид, худощавый мужчина в гротескном головном уборе скалился без единого звука, затем его песочные губы стали двигаться, словно насылая на Расхитительницу Гробниц все проклятия мира.
И тут, когда Лара наполовину скрылась в каменных объятиях залы, точно вспышка света пронзила ее мозг, и чей-то голос отчетливо произнес:
- Анкер! Анкер, мисс Крофт!..
Можно было списать это на предсмертный бред, и тут Лару осенило. Она с невероятным трудом выдернула из кобуры свой новенький крюк-пистолет и пульнула им в самую верхнюю плиту залы. Сработало: мощный магнит прицепился к витиеватой вязи в центре плиты.
Ей хватило секунды на то, чтобы удивиться – трос тянулся не прямо вверх, а изгибался под разными углами – а затем, собрав последние силы, девушка стала вытягивать ноги из мраморной трясины. Вначале ей показалось, что челюсти пола сомкнулись намертво – связки на правой ноге едва не порвались; но тут изменчивая гравитация сложила Крофт пополам и швырнула ее к дальней стене.
Песок почернел и начал скрежетать; глаза худощавого господина в нелепой шапке ввалились, рот искривила маска боли, и лицо распалось. Не давая себе времени на отдых, Лара рывками карабкалась все выше и выше, пока не увидела какую-то нору буквально в шаге от себя. Раскачавшись (насколько это было возможно в теперешних абсурдных условиях), она зацепилась за края норы, ударилась солнечным сплетением и, глотая слезы, протиснулась в коридор. Крючок со свистом вернулся назад в кобуру.
Какое-то время Лара просто лежала, свернувшись калачиком и пережидая боль. На мантры в духе «saved» и обратный отсчет по-корейски сил уже не хватало, поэтому мисс просто затихла, надеясь обрести здравомыслие. Постепенно в глазах просветлело, холодный пот высох, но Крофт не могла идти дальше. Мысли скакали как средневековые крестьяне в приступе тарантеллы, и глубоко в подсознании еще отдавался голос: «Анкер, мисс Крофт!» Нелепое слово, бессмысленный совет, несомненно, галлюцинация. Спасибо, что не «Используй Силу, Люк». Видимо, какие-то внутренние резервы так среагировали на стресс… хотя голос был такой отчетливый… и знакомый.
Лара задумалась. Нет, этот идеальный британский акцент не перепутаешь. Хорошо поставленный тенор, пусть слегка хрипловатый в силу возраста, но хрипотца только добавляла ему шарма – когда-то этот голос достигал самых дальних рядов аудитории без особого труда. Крофт могла слушать его часами, как змея, одурманенная дудочкой факира. Это был голос ее наставника.

У каждого Артура должен быть свой Мерлин, и Лара свято верила в это. Ее Мерлином был профессор Клод Олден, один из светлейших умов Гордонстаунской школы, куда он перевелся вольным лектором из США. Всю жизнь этого джентльмена отличала особая гибкость ума, столь редкая в сообществе консерваторов и фанатиков от науки. Один из последних и лучших учеников старенького доктора Джонса, Олден изучал мир с самых разных точек зрения и в то же время ни одной из них не придерживался.
Его областью был оккультизм, исследование древних ритуалов, а в последние годы профессор пытался связать мифологемы и современные открытия в изучении кванта. Откровения сухонького старичка с превосходным акцентом простирались в глубины материи и реальности.
Увы, это был глас вопиющего в пустыне. Смелые заявления о «внешнем наблюдателе» и «высших силах», которые якобы создали и продолжают создавать Вселенную, а также о других, более развитых и «прекрасных» Вселенных за пределами обыденности, походили на ересь и были объявлены «псевдонаукой». В итоге ректорат (под руководством господина фон Кроя, разумеется) провозгласил Олдена невменяемым. Его отстранили от чтения лекций, так как посчитали, что Клод «разлагает юные умы». Лара наблюдала за взлетом и падением своего учителя с нарастающим ужасом. Невзирая на запреты, она, Грейс и несколько других студентов продолжали навещать профессора в его маленькой съемной квартирке. Лара вспоминала, как они приносили ему цветы и дорогие сигары, как сочувствовали Олдену, как он отшучивался и старался держаться молодцом. Вспоминала, как возила его на кресле-каталке вдоль берега вонючей речки, и как его голова, лишенная волос после повторной химиотерапии, безвольно болталась туда-сюда. А еще Лара вспомнила похороны.
Так что, к сожалению, никаких старинных друзей здесь, в мире песка и хаоса, она не встретит. А хотелось бы.
Лара медленно ползла по коридору. Это был очень узкий проход, на манер входа в египетские пирамиды, куда могли втиснуться только пара людей на четвереньках – или один саркофаг. По крайней мере, пол был на месте, а потолок – на другом месте, и Крофт прикладывала все силы, чтобы их не перепутать. Прохладный сквозняк будто объявил о том, что коридор кончается. Лара взяла себя в руки. Неизвестно, какой еще выверт судьбы припасли для нее катакомбы.
Путь привел ее в обширные покои. Здесь все выглядело довольно-таки невинно – обычная гробница с обычными гробами, полными трупов. Обелиски в форме вытянутых пирамид стояли гордым строем; некоторые обвалились, нарушив симметрию. Песчаник мерцал вкраплениями позолоты. Из проема в потолке свисали цепи неведомого механизма, ржавые и порванные. В лампадах сияли угли; пыль веков чертила узоры в дымах кадильниц. Скелеты, перевитые сакральными золотыми нитями, тихо покоились в каменных нишах.
Уютно. По-домашнему. Это настораживало.
Лара миновала ряды саркофагов; сквозь слой песка на крышках она разглядела непонятные письмена и довольно устрашающие звериные рожи, будто целью именитых покойников было запугать археологов, а не запечатлеть себя во всей славе.
Чем дальше шла Лара, тем более темным становилась зала. Чадили факелы («а кто их зажег?» - мелькнула трусливая мысль), перспектива будто слегка исказилась. Одни колонны казались выше и тоньше, другие – приземистее. Возможно, здание оседало, возможно, у Лары было обезвоживание, но, так или иначе, с каждым шагом чувство нереальности усиливалось. Некрополь казался бесконечным.
Лара с фырканьем взглянула на компас (удел любителя, вот до чего она дошла!), но, судя по расчетам, север был везде. Стрелка крутилась то в одну, то в другую сторону. Не выдержав, Расхитительница запустила компасом в темноту, но уже сожалела об этом. В конце концов, ее задача – подбирать, а не выкидывать. Тем более что компас был хороший, магнитный, с защитной зеленой крышечкой. Лара побрела на поиски гаджета. То, что она обнаружила, было куда ценнее.
В глубине некрополя, у стены, на каменных ступенях стоял, возможно, самый огромный гроб, что леди Крофт видела в жизни. По первому осмотру это произведение искусства напоминало раннехристианские саркофаги из тех, что выставлялись в Соборе Святого Петра. Высотой около тридцати футов, постамент пестрел барельефами; крышка возвышалась над уровнем глаз, словно лицезреть покойника позволялось только божествам. Над гробом, в сияющей нише, росло одно-единственное дерево, вроде дуба, с вечно горящими листьями. Оно освещало монумент, бросая на камни золотые искры. Лара не стала спрашивать себя, как такое возможно. Это уже было неважно – мир, где царствовали Золотые Волны, не поддавался историческому анализу и привычной логике. Лара ощущала лишь легкое отупение… сквозь которое, словно замаскированная наркозом боль, продиралась мысль о правде. Страшной тайне, которую предстоит раскрыть, и леди Крофт была вовсе не уверена, что хочет этого.


Ее вниманием завладели барельефы.
Они двигались. Вернее, начали двигаться, когда леди подошла поближе.
Движение зацикливалось, снова и снова повторяясь. Здесь не пришлось гадать веками, изучая иероглифы и расшифровывая символику. Трагедия, на которую смотрела Лара, оказалась наглядной… и банальной.
На самом верху саркофага по-прежнему изображалось троемирие, освещенное золотыми сферами; два младших жреца преклонялись перед Верховным, вокруг царили безмятежность и процветание. Подобный мотив Лара уже видела в Цитадели, скрытой под водой.
Средний ряд барельефа двигался быстрее, поскольку здесь развернулась война. Маленькие человечки в мольбе вздымали руки, пока Золотые Дети обрушивали на них гнев в виде молний; горели города, пашни, даже реки покраснели от крови. В центре младшие жрецы убивали Верховного. Тот, что слева, проткнул свою жертву копьем. Тот, что справа, отрубал ему голову. Голова катилась в нижний ряд изображений и замирала там.
Нижний ряд застыл пустым и мертвым. Разрушенные цивилизации были примерно в том же виде, когда туда явилась Лара Крофт. Пути порталов закрылись; все люди исчезли, а сферы света словно заснули, опутанные вязью. Вместо Жреца в центральной композиции мира изображался саркофаг под огненным деревом, а рядом стояла маленькая фигурка женщины с двумя короткими луками, в обрезанной тунике.
Волосы женщины были собраны в косу.
Если это был судьбоносный момент, то его необходимо завершить. Время сделать то, что делает Расхитительница – вскрыть гроб и посмотреть, что внутри. Лара вскарабкалась по барельефу, стараясь не давить копошащихся людей ногами, и оказалась под сенью пылающих листьев.
Впрочем, «Неопалимая Купина» не просто горела - была создана из огня. Листья переливались, пульсируя золотом. Угольные ветви скрючились над саркофагом. Статуя Верховного жреца в облачении для церемоний украшала крышку. Брови на худом, рельефном лице хмурились, губы были поджаты. Казалось, он не спит вечным сном, а только прикрыл веки в приступе ярости, на миг скрыв от себя этот мир убийц и предателей.
Крышка гроба была немного приоткрыта. Темнела щель. Стоит отодвинуть ее полностью? Или сначала лучше постучать?..
Лара поднатужилась и распахнула саркофаг. Затхлый воздух ударил ей в лицо.
Внутри было пусто.

Верховный Жрец появился неожиданно. Собственно говоря, он мог стоять за спиной у Лары все время, пока та изучала его последнее пристанище. Крофт не могла его слышать – ни шагов, ни дыхания, что было вполне естественно. Повелитель Золотых Волн был мертв уже давно.
Они столкнулись лицом к лицу и сначала стояли молча, разглядывая друг друга. Череп Жреца был удлинен и венчался темной короной, инкрустированной драгоценными камнями. Полумаска, выкованная из металла неведомым гением, изображала прекрасного юношу во цвете лет, но даже она не смогла скрыть тошнотворной правды разложения. Часть маски была отломана, оттуда вытекала смола; золотистой, липкой гадостью были пропитаны и остатки одежды. Куски гнилой рясы болтались на костях. Видимо, мумификация прошла не совсем удачно. От Жреца исходили миазмы гниения; позеленевшее месиво скалилось обломками зубов, глаз, сияющий в черной глазнице, напоминал налитый кровью янтарь. Голова чудовища крепилась к шее обручем с припаянными металлическими скобками.
Лара Крофт вежливо спросила первое, что пришло в голову:
- Вам чем-нибудь помочь?..
- Харшту-кареш, - проскрежетала мумия и набросилась.
Лара ловко спрыгнула с саркофага, перекатилась по полу и вооружилась пистолетами. Ничего, это был далеко не дебют. Про обглоданных личинками господ, населяющих гробницы, уже вполне можно написать трактат. Кое-что археолог набросала в голове, пока снимала оружие с предохранителя.
«Самозащита при встречах с мумиями. Автор – Л. К.
Первое – не теряйте голову. Вашему противнику никак не меньше тысячи лет, а в таком почтенном возрасте они бегают медленно, из чего следует…»
Додумать Лара не успела. Жрец со скоростью гадюки кинулся на нее, целясь в глаза костистыми пальцами. Леди Крофт в прыжке назад двинула его в челюсть. Голова мертвеца отвалилась и повисла на штырях; тело слепо шарило руками в воздухе.
- Шра-карсотеп!!! – ругалась мумия.
«Как уже было описано, не теряйте голову, - продолжала про себя Лара, отступая в темноту некрополя, - второе. Соблюдайте осторожность. Мумия – вещь хрупкая, стреляйте по суставам, прицельно. Ведь в дальнейшем с ней будут работать ученые. Не повторяйте ошибок грабителей могил начала ХХ века, продукт портить нельзя, иначе цена на Вашу находку, безусловно, снизится».
Элегантно откинув голову, Лара Хеншингли Крофт выпустила в мумию по шесть пуль из двух сверкающих пистолетных стволов.
Хоть бы что.
Жрец приделал голову обратно и снова кинулся на нее, даже не заметив атаки.
«Третье, - не унималась археолог, удивленно подняв бровь, - если Ваша мумия продолжает подниматься, постарайтесь сбить ее с ног чем-нибудь большим и тяжелым. На худой конец, потом ее можно склеить обратно».
Откатившись на приличное расстояние, Лара огляделась. Вон тот кусок тяжелой цепи с фрагментом древнего лифта вполне подойдет. Натянув цепь на себя, Лара подождала, пока враг приблизится, и отпустила ее. Раскачавшись, цепь ударила Верховного прямо в живот. Любой другой мертвяк не собрал бы костей; но этого, похоже, не зря избрали на ответственный пост. Крепкий орешек попался, нечего сказать. Держа голову руками, Жрец что-то промычал, и его тут же вырвало золотой смолой прямо на Лару. Мисс едва увернулась.
- Плохая мумия! – командорским тоном выкрикнула она, - плохая! Не сметь!..
«Четвертое. Если все вышеописанное не помогло – импровизируйте. И запомните, к мертвым надо проявлять уважение!»
Черт, где граната? Вечно их недосчитаешься.
-Йог-согготай!!! – заскрежетала тем временем мумия, отходя в центр зала и вознося облезлую руку вверх. Ряса засветилась, в глазу Жреца заиграли искры. Кажется, он тоже импровизировал.
Пыль каменных стен взлетела облаком и тут же осела. Запахло библиотечным подвалом и плесенью – покойники в нишах зашевелились.
Ларе показалось, что катакомбы Капуцинов, где находится самый известный музей смерти, перенесли из Палермо прямо сюда. Переваливаясь и хрустя суставами, в ее сторону волоклись кособокие уроды. Лица, иссушенные мумификацией и временем, превратились в жуткие, кривые и слепые рожи. Зеленоватая плоть, похожая на пергамент, отваливалась большими кусками. Даже золотые нити, скрепляющие кости вместе, не очень помогали; некоторые мумии были без рук, безногие тела ползли, скрипя по камням ребрами. Интересно, чего они добиваются, шаркая со скоростью три дюйма в день? Ждут, пока Лара умрет от старости, что ли?
Верховный Жрец, глядя на свою армию, победно скалился. Впрочем, он всегда скалился, так что трудно было понять, о чем он думает.
- Я так и знала, что вы вылезете, - с отвращением произнесла Крофт, - как оригинально для мумии – прикинуться трупом!..
Ритмично забухало ружье. Надо признать, что свита у Верховного не отличалась боевыми навыками или они уже устарели; в любом случае, за первые пять минут добрая половина мумий полегла на полу вонючими кучками. Лара продолжала палить, заскочив на поверженный обелиск; разлетались амфоры, качались и падали светильники. Некоторые усопшие все же добрались до обелиска, но залезть на него не решались и застенчиво топтались внизу.
Дым рассеялся. Пыль улеглась. Леди Крофт осмотрела созданное ею побоище. Щеки ее раскраснелись, коса победно раскачивалась. Да, иногда люди забывают, что они чуть-чуть уже умерли. Приходится напоминать.
Жрец стоял на другой стороне залы, как черный король, которому поставили мат.
- Ну, и что теперь? – сухо спросила Лара.
- Аггха… аггхасурбанатеп!! Го!..
- Вот и молодец. Рада за тебя.
- Йо-сатарот!!!
- Не заводи по новой, - Крофт прицелилась, решив перебить Жрецу позвоночник. В этот момент он как раз перешел к стадии патетичного хохота. Смех выталкивался из него с шелестом прелых листьев.
Два выстрела сделали в мумии дыру; она ширилась, выпуская медово-золотистую жижу, и Верховный Жрец лопнул, подведя итог своей посмертной жизни бурным взрывом песка. Ветер унес его прах в темноту.
Лара стояла, ошарашенная - стреляла не она.

Из мрака некрополя послышалось щелканье костей… нет, каблуков. Подбитых гвоздями каблуков. Затем что-то сипло замямлило; голос становился все чище, словно радио, которое долго настраивали, наконец-то поймало нужную волну. Над обелисками поплыли слова:
- Как я и говорил… ты слишком неуклюжа для своей профессии, киса.
Невозможно ни при каких обстоятельствах. Святые мощи, он идет сюда. Не может идти, физически не может. Его много лет как нет в живых. Но…
Тягучий выговор Западной Вирджинии разносился по воздуху, как зараза. Дурацкая прическа «Элвис жив» колыхалась на сквозняке. Дробовик Ремингтона блестел за спиной. Красная рубашка, которая никогда не сочеталась с синими джинсами - а носил он, будто назло, только синие – довершала портрет. Удивительно, как в этой красивой, большой голове оказалось мало моз…
- Ты не Ларсон, - выговорила Лара.
- Как не Ларсон? – удивилось существо. Бледное, словно начисто лишенное тока крови, лицо обиженно вытянулось, - да ты пьяная, детка? А как же «Ларсон да Лара – три сапога пара?» Во, зацени, - он приподнял прядь соломенных волос, - видишь? Меня сюда лошадь лягнула в восьмидесятом. А это?..
Многочисленные раны на теле мертвеца стали кровоточить золотистым песком.
-Черт! Да ты посмотри на рубашку! – в притворном ужасе ахнул он, - ты что к с ней сделала, киса? Знаешь, сколько стоила эта рубашка?!
- Молчи, - выговорила Крофт севшими связками, - ты убит.
- Ведь я у тебя был первый, детка, - ухмыльнулось привидение, - во всех смыслах. Такое не забывается, да? Или забывается?..
- Забывчивость – извечная женская черта, - вмешался второй голос, приторный, как сироп, - подумаете, «убила», ах! Да кто там считает, право слово!..
Ларе показалось, что она наблюдает за какой-то безумной пьесой, и третий акт называется: Некрополь. Те же… и Пьер Дюпон.
Француз появился далеко не так эффектно; казалось, все суставы его были вывихнуты и вправлены кое-как. Он подволакивал ноги, неуклюже шатался, и при каждом шаге внутри него что-то омерзительно чавкало.
- Никогда ничего до конца не доделываете, мадемуазель, - продолжал Пьер, скособочившись, - это удел дилетанта, я полагаю.
- Шеф, - неожиданно встрял Ларсон, словно ему пришла в голову отличная шутка, - а давай ее грохнем, а?
Дюпон в комичном жесте приложил руку к губам и попытался прыснуть. От этого его левый голубой глаз выскочил и повис на нерве:
- А давай!
Лара открыла огонь, но не слышала выстрелов. Все поплыло, будто в тумане. Пули врезались в Пьера и ушли внутрь, как вода в песок. Два выстрела в голову Ларсону на миг обнажили кости черепа, и лицо тут же заросло назад.
- Раз-два-три-четыре-пять, я иду стрелять, - молвил он, показывая гнилые волчьи клыки.
Крофт кинулась наутек, в глубину подземелья. Тьма смазывала углы; несколько раз девушка врезалась в стены, отталкивалась руками, беззвучно стонала и снова бежала. Один раз она упала в какую-то яму, где только по счастью не было шипов. Разум откуда-то издалека подсказывал, что дальше так продвигаться нельзя, нужно хотя бы зажечь фонарик, но ныне рассудительная английская аристократка превратилась в истеричное животное, влекомое паникой в объятия смерти. Останавливаться она не собиралась – сзади, в отблесках золотистого света, корчились две кривые тени, и, куда бы она не пряталась, они всюду следовали за ней:
- Выходи, киса!
- Мадемуазе-ель! Ку-ку! Вы готовы к la petite mort?..
Бедро словно набили раскаленными гвоздями. Как в детстве, носясь по старинному особняку во время игры в прятки, когда душа замирала от сладкого ужаса, Лара оглядывалась в поисках убежища. Под камни? За колонну?
- В саркофаг, – подсказал мягкий голос Клода Олдена у нее в голове.
Из последних сил Крофт полезла в гроб Жреца. Дерево из огня увяло и угасло. Резные барельефные человечки что-то шептали ей вслед. Тихо, насколько это было возможно, Лара задвинула крышку, оставив лишь маленькую щель, и погрузилась в ледяной мир могилы.
Камень холодил кожу; нащупав какую-то ткань, археолог завернулась в нее. Было так темно, что она не понимала, открыты у нее глаза или нет. Она старалась не дышать, не столько от страха, сколько из-за запаха. Воздух внутри был спертый, ароматы скисших благовоний вызывали дурноту.
Звук шагов.
- А знаете ли вы, мадемуазель, - мармеладным тоном произнес Пьер, - что слово «саркофаг» в переводе с греческого означает «пожирающий плоть»? Не лежите там слишком долго, иначе можно раствориться! Хи-хи-хи!
Зловоние. Звук царапающих крышку ногтей:
- Открой, Лара. Я съем твои мозги, съем их до последней извилины, и впитаю все твои знания.
Алый глаз в проеме.
- Пошли отсюда. Ее здесь нет.
- Mon Dieu! С меня причитается.
Удаляющиеся шаги.
Тишина.

Ей казалось, что с того момента минули столетия. Чахлая, сухая, как дерево, спаленное молнией, она лежит в старом склепе, пока ветра веков задувают, заметая следы. Возможно, вскоре ее найдет какое-нибудь археологическое сообщество. С помощью последнего чуда техники Лару вытащат на свет, и она сможет еще раз увидеть небо перед тем, как окончательно упокоиться в музее Естественной Истории. Именно там ее будут беречь от пыли и бактерий, фотографировать на память, как и в былые времена, рассматривать. На маленькой дощечке под ее витриной (или на сенсорном экране?) можно будет разглядеть надпись: «Представитель давно вымершего вида Homo Sapiens». А над музеем станет восходить новое, золотое светило…
Нет уж, Лара Крофт слишком молода для того, чтобы пойти на растопку. Она с трудом пошевелила онемевшими конечностями. Наваждения исчезли, и ей пора убираться подальше. Тонкие пальцы археолога без труда нашарили отверстие между гробом и крышкой. Карманный факел осветил крипту оранжевым светом. Девушка медленно подняла из гроба голову.
Прямо перед ней, в окружении доберманов, опирался на палочку Вернер фон Крой. По его лицу, рукам и костюму ползала стрекочущая эфиопская саранча.
- Сюрприз, - молвил он.
В ту же секунду сотни рук вцепились в Лару омертвелой хваткой, швырнули обратно в саркофаг и захлопнули его наглухо.

На потолке играли отблески факелов. Проемы полуразвалившихся арок проплывали перед глазами, образуя бесконечную анфиладу. Колонны вели хоровод, возле каждой из них горбился страж в ритуальной маске с перьями, сжимающий в мертвых руках алебарду. Лара лежала недвижно, спеленатая бинтами и укутанная погребальным саваном. Руки и ноги ее, перекрещенные и перевязанные, скреплялись металлическими скобками. Похоронные дроги двигались плавно – спешить было уже некуда. Повернув голову, насколько позволял саван, Лара могла видеть лишь вековечную тьму. Иногда в ней проступали стены из темного мрамора, чьи прожилки пульсировали. Там из камня проступали лепные головы, в открытых ртах жарко горело пламя; но чаще всего Крофт видела в потемках другие лица.
Верховный Жрец, явившись вновь, шел у нее в головах, истекая смрадной слизью. Яд капал на бинты.
Рядом, возложив цветы Ларе на грудь, ковылял фон Крой, широко улыбаясь. Время от времени его догоняли Пьер и Ларсон, по-приятельски тыча друг друга в бока и перемигиваясь. Астор Ланге, проткнутый насквозь стальным мечом, курил сигару, наслаждаясь ее ароматом. Голова Тоши Асикага смотрела на Лару с мольбой, выглядывая из распухшего тела мутировавшей Мойры Чейнт – эти плелись в хвосте, не поспевая за остальными. Эрвиг Паттерсон, синий от холода, с покрытыми изморозью бровями и склеенными льдом волосами усердно все фотографировал. Чуть поодаль кортеж сопровождали: Марко Бартоли, частично покрытый зеленой чешуей, София Ли, гордо воздевшая голову старухи на девичьем стане, доктор Вилард качался на тонких паучьих ножках… Дроги вез призрак Владимира Калиты, а в авангарде, трепеща от восторга кожистыми крыльями, порхала с кадилом в руках Жаклин Натла. Когда процессия въехала в пещеру, глубоко внизу, на ступенях лестниц, идущих никуда под разными углами, Лара видела бесчисленную вереницу мафиози, наемников, дикарей, солдат, монахов и камикадзе. Они двигались со свечами в руках, монотонно что-то распевая.
В толпе не было видно ни одного родственника или друга. Вокруг бродили лишь мертвые. Ее мертвые. Пелена образов растворялась, являя черный кошмар действительности. Крофт попала в ад.
Когда именно она умерла? Это случилось во время спуска с горной цепи Каракорум? Она захлебнулась в бассейне Грейс? Или индийский лев не просто порвал ее ногу – может быть, он загрыз ее насмерть?..
Но еще большее страдание ей причиняла несправедливость Вселенной. Если все это – посмертный нонсенс и она действительно оказалась в Преисподней, то, ради всего святого, ЗА ЧТО?!
Песнопения то стихали, то усиливались, напоминая заунывный вой ветра. Карниз, отделявший процессию от пропасти, где полыхало пламя, пошел вверх, и, наконец, дроги оказались на древнем капище. Своды были скошены, образуя внутренности невероятной пирамиды. Судить о размерах помещения было сложно, поскольку большая его часть скрывалась в черноте первозданной тьмы. Всю дальнюю стену сплошь покрывали барельефы. В середине громоздились округлые врата, напоминающие люк и запечатанные золотой дверью. Узоры по краям двери походили на лучи. С боков это языческое великолепие сторожили два каменных истукана, каждый из которых высотой превосходил Нотр-Дам в Париже. Невзирая на оцепенение, Лара обнаружила, что головы истуканов совершенно нечеловеческие. Вытянутые черепа, закрытый глаз в центре лба…
От алтаря через пропасть шла узкая дорожка. Она расширялась, соединяясь с лестницами и образуя жертвенник, у основания которого возвышался трон. Песок метался по полу, стекая в пропасть сухими слезами. Зарево от огня создавало ощущение первобытного хаоса. Лару сняли с дрог и установили стоймя напротив трона. Крофт немного подергалась, но безуспешно. Саван облепил ее, как застывший цемент.
Наконец она увидела, что на троне кто-то сидит.
Нет, это место не может быть адом. В аду не бывает подобных нелепостей.
Магистр Ордена Золотого Листа восседал на священном престоле, болтая ножками. Его одеяния цвета спекшейся крови прикрывали упитанное пузцо. Ключ Портала в изящной оправе, на двойных цепях черненого золота наполнился светом и выявил нелепое, мягкое, почти детское личико. В молодости-то это лицо было еще худо-бедно симпатичным, но годы рутины смыли следы мужественности, а возраст не добавил обаяния; такую физиономию увидишь – и сразу же забудешь. На голове кривовато сидел убор Жреца.
- Здравствуй, любимая, - произнес человек с чувством явного удовольствия.
Лара молчала. Она боялась, что голос ее выдаст, и все ее существо обмякло от усталого отвращения.
- Как давно я мечтал увидеть это выражение на твоей мордашке. Шокирована?..
- Разве что банальностью ситуации, Эрл, - произнесла наконец Лара дрожащим и срывающимся голосом. Плохо, но лучше, чем просто молчать, - одно дело, когда твой злейший враг оказывается твоим же папой… ну, братом… или, на худой конец, злой тетей из Атлантиды, - она кивнула в сторону Натлы, которая все еще махала кадилом, - хотя бы оригинально. Но бывший жених… да еще биржевой маклер…
Лара закатила глаза:
- И снимите эту шапочку с головы. Сидит криво, лысину не скрывает и вообще вам не идет. Развяжите меня и отправляйтесь назад, домой к жене. Она уже заждалась.
Фаррингдон защелкал челюстью. Лицо у него побагровело – это стало видно даже в отблесках огня. Нервы, курение, неровное питание, стремление править миром… неудивительно, что Эрл заработал гипертонию еще до сорока лет.
- Как?! Оказавшись здесь, ты так и не поняла, с чем имеешь дело? Я – глава ордена «Золотого Листа», его патриарх и владелец всех трех золотых сфер и всего, что в них находится. А теперь, по совместительству, еще и Верховный Жрец Праматери, ее официальный представитель, если угодно.
- Да ну? – усмехнулась Лара и посмотрела в сторону живого мертвеца, - а мне казалось, что Верховный Жрец – это он.
Эрл сполз с трона и с видом собственника положил руку мумии на плечо. Правда, ему для этого пришлось встать на цыпочки.
- А, Хаштеоп! С ним очень неприятная история вышла около десяти тысяч земных лет тому назад, не так ли, старичок? Теперь он мой помощник, зам жреца, пожалуй.
Мумия с мучительным вздохом потянулась к амулету, висящему на груди Фарриндона. Тот хлопнул его по руке пухлой ладошкой:
- Нет, дружок, твое время прошло! Ты занимайся малым бизнесом. Читай мысли, управляй песками, создавай для других людей иллюзии… и кошмары. Да, были люди в то время, не то что теперешние диванные картофелины, верно, Хаштеоп?.. Телепортация, телекинез, общение с другими цивилизациями. И все это было даром свыше.
Эрл сделал широкий жест, указывая на инопланетные фигуры у врат. Лара молчала; в горле слишком пересохло, да и по опыту она знала, что перебивать его бесполезно. Фаррингдон ударился в один из своих «монологов», а в такие периоды он становился похожим на токующего глухаря. Ему надо было опорожнить свой сосуд красноречия, и черта с два он потерпит, чтобы ему помешали.
- Да, и сферы Золотых Волн были даром свыше! – витийствовал Фаррингдон, вышагивая вокруг жертвенника, - А в сферах спали священные животные, божества. Они исполняют волю достойных, обладающих Ключами Порталов. Как ты, наверное, догадалась, культа было три, как и три божества – Дитя Древа, управляющее землей, Дитя Льда, управляющее водой, и Праматерь, манипулирующая Сознанием. У каждого культа был жрец, два низших и один высший. Их воля дарила трем замкнутым мирам процветание. Но низшим жрецам не очень понравилось, что Хаштеоп так долго стоит у власти. Все-таки Праматерь в сотни раз могущественнее Детей, знаешь ли. Поэтому остальные духовные лица решили забрать высший ключ себе. В итоге все немного перессорились, а божествам это почему-то не понравилось – мы пока изучаем этот вопрос – и три цивилизации были уничтожены. Божества впали в спячку. Сомневаюсь, что ты когда-нибудь читала труды Фрейзера «Золотая ветвь», но мономиф о возрождающемся и умирающем боге – в общем, это про сферы. Ладно, ты все равно не поймешь.
Эрл остановился перед вратами, сложив руки за спиной и набирая воздух для второго потока словоизвержения. Лара тщетно пыталась вырваться.
- Так вот, два Ключа Порталов вместе с предателями долго странствовали по миру и в конце концов затерялись. Остались лишь намеки и устные легенды об их существовании. Но главный ключ по-прежнему передавался из поколения в поколение в руки потомков… пока, в конце девятнадцатого столетия, не оказался у графа Фаррингдона. Надо отметить, что мой пра-пра тщательно изучал историю Золотых Волн. Всю жизнь он положил на разгадку этого феномена. Он и основал тайный Орден «Золотого Листа». Оказалось, что ключи не могут открывать пути к божествам, пока не соберутся вместе. Еще почти столетие мы искали ключи. Один из них, как выяснилось, попал в руки пиратов, топивших корабли Инквизиции, а после перекочевал к радикальной бандитской группировке в Берлине. Сколько с этим было возни! Второй ключ мы выкупили у японской якудзы – ты не поверишь, какую сумму они потребовали! - и передали его нашим ученым.
- И что? – холодно спросила Лара.
- И все, - огрызнулся Эрл, подходя к ней ближе и снова вскипая от подступающей злости, - потому что мой дед как-то прозевал тот факт, что на самом деле ключа оказалось четыре. Хаштеоп тоже был не дурак. Он явно ждал подвоха. И, пока готовилось восстание, сделал себе копию ключа. Да, ключ был одноразовым… с его помощью можно было удрать… правда, его это не спасло… ты даже не представляешь себе, каково это – тратить годы, десятилетия на дело твоих предков, наконец обрести утерянное, склеить все фрагменты артефактов воедино – только для того, чтобы упереться в стену! Эти негодные ключи работали только в собранном состоянии, все четыре!.. Но Фаррингдоны никогда не сдаются, это факт.
Горделивое благородство промелькнуло на лице Эрла. Амулет снова вспыхнул, очертя его профиль. На минуту он стал похож на все свои фамильные портреты разом. Жалкое зрелище, подумала Крофт.
- Мы снова пустились на поиски, - упивался ее бывший кавалер, - и, после всей пролитой крови, обнаружили, что четвертый ключ уже обнаружен!
- Его нашел мой отец, - подытожила Лара.
- Его нашел твой отец, - выдохнул Эрл с таким видом, будто кто-то съел его праздничный торт вместе со свечками, - хуже того. Он отказался его нам отдавать.
- Удивил.
- А самое противное – твой папенька разделил ключ на кусочки, чтоб никто им не воспользовался. И спрятал их неизвестно где. И, принимая во внимание его связи, мы опять вернулись к тому, с чего начинали. Пришлось мне лично вступать в игру. Примазываться к твоей семье, казаться хорошим мальчиком, просить твоей руки. Конечно, ты отказала, как и всем своим мужчинам. Но я так или иначе женился на твоей кузине Грейс, правда? И, что забавно – никто из Крофтов так и не понял, что все это время они общались с главой величайшего тайного общества, готовящего Землю к новому перерождению. Даже ты ничего не пронюхала. До сих пор.
- Да уж, Эрл. Не похожи вы на все… вышеперечисленное. Вы похожи на биржевого маклера с манией величия. Интересно, что четвертый ключ «все это время», как вы выразились, торчал у вас прямо под носом, в доме вашей новоиспеченной жены. А вы что сделали? Евроремонт в тайнике. Пустое вы место, Фаррингдон. Вы и ваш... профсоюз.
Хаштеоп вряд ли понял слова, но, скорее всего, он прочел мысли Лары и залился булькающим, идиотским хихиканьем.
- Пустое… - задохнулся Эрл. По природе он был холериком; общаясь с ним, Лара постоянно чувствовала себя будто на минном поле, даже когда они проходили вместе нелегкую тропу взаимного флирта. Любое высказывание этот человек воспринимал как удар в свои ворота, так сказать. На людях Эрл еще кое-как сдерживался. При живых мертвецах он оскорблений не потерпел. Фаррингдон отвернулся и принялся разглядывать похоронную процессию Лары. Глаза его медленно округлялись…
- Это те, кого ты убила? – наконец выдавил он, - Ты что, ВСЕХ их убила? И герра Ланге, которого я готовил на пост жреца-воеводы? И Мойру? Ее-то за что?! Она была одной из лучших британских ученых своего времени! Оба были выдающимися людьми, достойными вступить в новую жизнь! Господи, я знал, что ты чокнутая на всю голову, но и подумать не мог, что все так серьезно. Знаешь, хорошо, что мы расстались. Эта дурочка Грейс и то лучше.
- Высокого же вы о ней мнения. Я ей обязательно это передам.
- Ты и меня убить хочешь? Даже сейчас ты хочешь со мной разделаться? Да? Ты считаешь, что я тебя отпущу? Что я отдам тебе ключ? Знаешь, а сначала ты даже казалась мне интересной, - Фаррингдон нервно облизал губы, - Я, конечно, слышал, что ты агрессивная психопатка, что у тебя серьезное расстройство личности, что отец старается тебя не волновать и позволяет всякие… излишества… ты хоть сама осознаешь, насколько ты безумна?..
В глазах у Эрла зиял страх. Неподдельный страх перед неведомым. Теперь он глядел на Лару, как на монстра. Это ее почему-то обескуражило.
- С твоей властью, деньгами и связями ты – один из величайших врагов человечества, - четко выговорил он после паузы, - и ты, наверное, тоже считаешь себя археологом и охотником за артефактами? Может быть, ты решила, что тебе интересна древняя история, но это не так. Твоя истинная страсть – это не исследование, а уничтожение. Бессмысленное уничтожение природы и культуры ради сомнительных ценностей. Что будет с миром, если божественная сила ключа попадет к тебе? Если Праматерь начнет выполнять ТВОИ желания? Посмотри на свои больные фантазии, Лара. Присмотрись хорошенько. Это я для тебя сделал. Заставил твое сознание окунуться в кошмар. Чтобы ты поняла, как ты ничтожна и опасна для всех. Вот что ты из себя представляешь – горы трупов ради жажды наживы. Ради спорта. Ты пустое место, Крофт, надуманное, почти нереальное. Тебе и таким как ты нет места в новом мире. Грядет время золотых волн, Золотой Век процветания, и, когда божества вернуться на землю, каждое создание на ней услышит мой глас. Глас нового порядка.
- Слышала я ваш глас в душевой, Фаррингдон, - парировала Лара, - поете вы фальшиво.
Но внутри ее все трепетало. А если он прав? Сомнение вкралось в ее сердце и сразу же стало резать его, как ножом. Наверное, в глазах Крофт что-то отразилось. Эрл подошел к девушке вплотную и поцеловал ее взасос. Поцелуй был невнятным, оставив за собой аромат пенки для бритья. Нежный запах, который мог бы выбрать ребенок. Упаковка с корабликом на этикетке. Почти наверняка, подумала Лара, это будет последний аромат, что она почувствует в жизни.
- Прощай, Лара Крофт. А ведь все могло быть по-другому.
- Да, - мрачно ответила она.
- Аплодисменты, друзья! – возопил Эрл, обращаясь к привидениям, - нам предстоит лицезреть уникальную кульминацию сегодняшнего ритуала, человеческое жертвоприношение, которое навеки свяжет меня с Праматерью! Вы увидите, как морально устарелая Лара Крофт, образец узколобых представлений, навсегда уйдет на тот свет. Хаштеоп, музыку!..
Доисторический, дикий реквием начал сотрясать капище. Лара видела, как за толпой мертвых лиц открываются новые ярусы. Ниши, гробы, переборки создавали впечатление обветшалого Колизея, где сотни тысяч покойников бьют оружием в щиты. Фантасмагория, достойная кисти Босха, продолжалась; мумии крючились в танце, призраки вздымали руки, эхо от криков бесновалось под сводами пирамиды. Эрл встал у жертвенника, подняв над головой сияющий золотом амулет.
Створки Врат стали медленно раскрываться, и тонкий, как игла, луч выстрелил извне в центр алтаря, пронзив тело Лары насквозь. Все случилось мгновенно. Распались железные скобки, растворились путы. А затем ее, скрюченную от боли, стало засасывать внутрь Врат. Огромный тоннель образовался вокруг. Впереди сверкал абсолютный свет.

Среди неземных облаков, в стае зайчиков света Лара летела все дальше и дальше; ей резало глаза. Внезапно полет превратился в падение, и леди ударилась о воздух.
Она попыталась сделать рывок из положения навзничь, и тут раненую ногу пронзила судорога. А после нога отказала.
Кроме того, идти было некуда. Врата захлопнулись.
Она лежала в пустоте, яркой и дрожащей. Впрочем, возможно, дрожала сама Лара. Тремоло сопровождалось шумом, напоминающим прилив. Света было слишком много, но иногда сквозь него проступали золотистые узоры, похожие на клетки под микроскопом. Крофт вытащила пистолет и долго, насколько позволяли слезящиеся глаза, смотрела на него. Где-то там, впереди, ее смерть. Уже не страшно. Девушка чувствовала себя полностью опустошенной. Стоило ли продолжать жить в этом странном, неполноценном мире? Что она получила от него, жалко ли все это бросать? Достижения, которые вызывали разве что зависть остальных, «нормальных» людей? Знания, которые никому не были нужны в прогрессивном двадцать первом веке? За всю долгую жизнь у Лары не было ни одного настоящего друга. Даже звериное, первобытное желание жить ее покинуло.
Эрл был прав. Она чокнутая, и это все объясняет.
Проще разрубить этот гордиев узел и пустить себе пулю в лоб… но сперва любопытно будет встретиться глазами с Праматерью, демиургом.
Прикрыв глаза ладонью, Крофт обратила внимание на белое, слепящее пятно рядом с ней. Пятно не имело формы, сокращалось и двигалось, словно пыталось как-то определиться. Наконец оно съежилось, уплотнилось и направилось к Ларе, осторожно переступая лапами.
Это был лев.
Автоматически Крофт прицелилась, но рука с пистолетом ходила ходуном. Чем ближе косматый силуэт подходил к ней, тем более она осознавала нелепость своих действий. Так и должно быть. Сопротивление бесполезно. Дуло пистолета опустилось.
Странное спокойствие охватило Лару. Спутанный клубок мыслей, который вращался у нее в голове с тех самых пор, как она вернулась из Индии, распался. Теперь все становилось на свои места. Перед ней стояла истина, источник всех ее душевных переживаний.
После ранения свою битву со львом Лара представляла как некое кровавое сражение, битву с природой во имя выживания. Теперь же, глядя на колышущийся перед ней абрис зверя, она начала вспоминать правду. Лев, встретившийся ей в пещере, был белый, старый и тощий. Его морда, обсиженная мухами и покрытая пеной, выражала смертную усталость. Скорее всего, в ту пещеру он пришел умирать. Она сразу же стала палить, не разглядев его хорошенько. И цапнулся лев не сильно – так, из самовыражения, напоследок. А перед тем, как все кончилось, он смотрел на нее, как и теперь. Мутными, укоризненными, полными слез глазами.
Лара выбросила пистолет. Сняла ружье, швырнула в сторону. Вытрясла из рюкзака патроны, аптечки, прицел, все барахло, что у нее было. Потом и сам рюкзак швырнула в волны света, и он исчез. Второй раз она такой ошибки не допустит. Если это псевдоживотное пришло, чтобы отомстить – пусть делает все, как нужно. Справедливости ради.
Однако она дрогнула, когда морда льва, тяжело дыша, приблизилась. Свалявшаяся белая грива защекотала ей кожу. Зверь нагнулся, понюхал ее – и раззявил пасть.
Лара сломалась. Она издала тоненький писк. Но боли не было. Открыв глаза, Крофт увидела, как лев зализывает ей ногу, пока швы и шрамы полностью не исчезли. Улыбнувшись, зверь повернулся и растворился в лучах света, как добрый Аслан из сказки.
Не успела она опомниться, как в голове – а в голове ли? – снова раздался голос Клода Олдена, ее давнего учителя. Хотя, стоило ли обманываться? Уже много часов с ней говорила Праматерь:
- Лара, не позволяй другим себя запутать. Только тебе выбирать, изменяться или остаться прежней. Пусть утверждают, что твоя жизнь напитана лишь кровью и ужасом, но не стоит этому верить. Твой мир прекрасен вне зависимости от того, наступит Золотой век или нет. Но ты не должна требовать от себя слишком многого. Запомни – ответственность за твою жизнь лежит не только на тебе. Доверься тем, кто выше тебя, кто мудрее тебя, твоему Внешнему Наблюдателю. И тогда, куда бы ты ни пошла, тебя всегда будут направлять умелые руки, внимательные глаза будут следить за тобой всюду, и ты достигнешь чего угодно. Ты – Лара Крофт.
Золотые волны накрыли Лару с головой. Она перестала дрожать; она видела сон о теплом пляже, и прикосновения воды ласкали ее тело, а потом затянули куда-то в сияющую свежестью негу.
Сильная, она поднялась и пошла назад, точно робот. Сознание отделилось; она практически видела себя со стороны, похожую на маленького чертика с косичкой. И в то же время ее почти сразило неведомое ощущение безопасности – она действительно была под контролем.
Ларой управляли какие-то разумные силы.
Сияя, с волосами, полными света, со сверкающими зрачками, она взмыла ввысь и выбила створки Врат с другой стороны. А вслед за ней потянулось войско – ее тяжеловооруженные мыслеформы.
Сотни исторических личностей и мифологических тварей, материализуясь, выпрыгивали наружу, к жертвеннику. В рядах врага началось смятение.
Первыми под удар попали Ларсон и Пьер; их буквально смела хвостом Медуза Горгона. Александр Македонский верхом на Буцефале затаптывал Владимира Калиту, грозу Кремля, который когда-то мог переплыть реку Неву. Вон Крой со своими собаками ковылял прочь от ожившего Сфинкса, но далеко не ушел. Марко Бартоли обратился в дракона, но тут же сцепился со змеем Нидхеггом, и вместе они стали крушить капище.
Софию заживо сжирал великий Ктулху. Эрвиг отбивался от какого-то чудища с пирамидой вместо головы. Шестирукий Шива напал на Астора Ланге, а Мойра и Тоши попали под обстрел стаи тэнгу, которой руководила японская богиня Аматэрасу. Кратос Олимпийский во главе своей армии отрубал Виларду его паучьи лапки с изощренной жестокостью. Даже на Натлу нашлась управа – она визжала, крутясь в воздухе под натиском демона Пазузу.
Сражение приобрело эпический размах, и каждый из врагов Лары был уничтожен окончательно. Лица и одежда их рассыпались, и стало видно, что призраки, мучающие леди Крофт, были всего лишь песком, налипшим на сотни мумий. Колдовство Хаштеопа пошло на спад; он качался из стороны в сторону и заламывал кости рук. Мертвецы пустились наутек. Те из них, что стоял поодаль, опустился на колени перед Ларой, отставив щиты.
Крофт по-прежнему двигалась против воли, скептически глядя на поле боя и Эрла Фаррингдона, который бестолково переминался на месте.
- Не может быть, - причитал он, сморщившись и капризно сжимая кулаки, - этого не должно быть! Это мой ключ! Он у меня! Праматерь не может выбрать тебя! Это нечестно!!
Остатки слов потонули в шуме боя. Потоки золотистого воздуха приподняли Эрла и Лару вверх. Отсюда поле брани выглядело прозрачным и хрупким видением. Так выглядит накипь на поверхности чая.
Ключ-амулет натянулся на цепочке, ластясь к Ларе.
- Эрл, давайте закончим с этим, - твердо произнесла она, - смотрите, сколько глупостей мы натворили. Золотые волны не принесут миру ничего хорошего. Давайте вернем ключ его владельцу, и пусть Праматерь и Дети заснут снова… навеки. Или до той поры, пока сюда не явятся более рассудительные и мудрые люди.
Фаррингдон рыдал, болтая головой из стороны в сторону. Шапочка свалилась и упала на жертвенник.
- Почему? – кричал он, цепляясь за амулет, - ну почему, Лара? Зачем ты все время все ПОРТИШЬ?!!
Ключ вырвался и опустился в протянутые руки Лары. Битва замерла, и капище опустело. Мумии отползали назад, в глубину склепа, раболепно склоняясь при каждом шаге.
Эрл шлепнулся на жертвенник. Хаштеоп, очнувшийся от наваждения, наконец был свободен. Хрипя полусгнившими связками, он кинулся на своего мучителя. Крики Эрла вторили ему диссонансом.
Лара хотела вмешаться, но сила, управляющая ей, рассудила иначе. Амулет загорелся, наполняя пирамиду бурлящей энергией, и Крофт понесло все выше и выше…
…через водопады света…
…через потоки лучей…
… через искры и пузыри воздуха…
…и осенние листья…
Вверх, вверх, вверх.

Эпилог

Лара Крофт судорожно вдохнула, выныривая из бассейна. Вода была мутноватой, поскольку бассейн давно не чистили. Ветром осени сюда нанесло ветки и листья, и задумчивое лицо Лары плыло среди этих листьев, обрамленное ими, как древней виньеткой. Девушка смотрела на стеклянный потолок, потрескавшийся, покрытый первыми каплями дождя. Где-то в другой комнате уютно бормотал телевизор. Нога больше не болела, впервые за несколько недель – очевидно, сказалось длительное купание.
Золотой сон окончился; все вокруг было обыденным, на удивление банальным и теплилось спокойствием. С легкостью Лара выскочила из воды. Пора принять душ, как следует вытереться мохнатым полотенцем и присоединиться к Грейс за чашкой чая, или кофе, или неважно чего. Пора смотреть сериал и болтать о погоде… до конца отпуска.
Выходя на террасу, Лара заметила, что сжимает в руке какой-то предмет.
Ключ Портала дернулся и моргнул вспышкой света, выпуская на Землю крохотную золотую волну.

Конец
Январь 2010 – Август 2012