hound

   Приветствую, леди и джентльмены. Давно работал над текстом о мисс Крофт и сейчас хочу представить его вашенму вниманию. Фанфик этот королевский не потому, что гениальный ,   а просто город, о котором идет речь, так  называется - Королевская гора.
Шедевральности не обещаю, зато читабельность гарантирую. Я пытался написать о том, как Лара Крофт стала Ларой Крофт и как она утверждалась в выборе своего жизненного пути. Что получилось - судите сами, только не бейте больно.  
      Текст я писал в стандартной форме сайта.
      Да, и кстати вот что еще. Освенцим здесь СОВЕРШЕННО ни при чем.

                          

Все права на игры серии Tomb Raider принадлежат фирмам Eidos Interactive Limited© и Core Design Limited©. Хотя Лара, на взгляд автора, не принадлежит никому. Все события, происходящие в тексте, вымышлены. Любое сходство с реально существующими людьми, местностями, сооружениями - случайно.

С благодарностью Ларе - за то, что она, после трех лет размышлений над ее характером, согласилась снизойти до этого текста, Sordman, без чьих переводов я бы не смог так быстро прочитать так много произведений об одной из моих любимых женщин, порталу TombRaider.Ru - за превосходные, по большей части, вещи, хранящиеся там. Величайшую благодарность хочу выразить госпоже Саре Крисман (Sarah Chrisman) - за ее великолепную, искреннюю и неподдельную мисс Лару Крофт. А ОСОБЕННУЮ благодарность выражаю Тэканэ Текамэ, за его ехидные и полезные комментарии, и AuntA - за то, что они показали мне, каким еще этот текст может быть.  
    

Suum cueque *

1

                           
                                                

1988 год, июнь

       Черный дрозд устроился на ветке сосны, стоящей у подножия холма и принялся внимательно рассматривать то, что смущало его в характере окружающей местности - сначала одним глазом, а потом и вторым. Ясности не добавлялось.
       Вековой лес здесь скрадывал от посторонних глаз величественный холм. Вокруг было достаточно холмов, но на их фоне этот выделялся своими размерами. Высота дерева, служившего наблюдательным пунктом птице, позволяла хорошо рассмотреть детали. В самом центре вершины холма была небольшая неровная площадка, в центре которой находились три огромных, толстых пня. Между ними расстилалась почти ровная поверхность из желтой земли. Такова была первая деталь, которая смущала дрозда.
       Второй непонятной деталью была низкая, очень низкая трава на вершине холма.
       Дрозд не мог знать, что этот холм, последние сто лет не видевший никого, кроме диких животных, был рукотворным и насыпали его именно для того, чтобы наблюдать за окружающей местностью по всему периметру, во все стороны. Знай он об этом, наверное, с большей осторожностью отнесся к близости подобного сооружения. Дрозд устроился на ветке поудобнее и продолжил наблюдать.
       Он смотрел, как отдельные клочья тумана на холме начинают сворачиваться в плотный столб, вливающийся в углубление за огромными пнями. Он видел, как затем вся масса тумана медленно втягивается глубоко под землю и исчезает.
       И вдруг сквозь обычный шум деревьев раздался особенно громкий, оглушительный хруст валежника, прозвучавший, словно выстрел. Дрозд, испуганный резким звуком, нервно свистнул, сорвался с сосны, бешено работая крыльями и бесследно скрылся в лесу позади холма.
       Чуть позже птица была щедро вознаграждена едой за все треволнения утра.

*) - каждому свое, лат.

2

  
                                                                                               

Англия, Сюррей

       Лара проснулась от заполошного птичьего свиста за окном и потянулась.
       "Солнце мое, неплохо бы тебе было встать", - подбодрила девушка себя. - "А то так можно лежать вечно..."
       Разорвав обманчиво-мягкие кольца дремоты и надев валявшиеся у кровати топик и широкие шорты, она отправилась во двор.
       Лара была единственным ребенком в семье, поэтому вся любовь родных проливалась на нее щедрым потоком. В детстве маленькая леди заслушивалась историями отца о памятниках древних культур и местах, связанных с ними. Это были пугающие истории, потому что там встречались очень странные существа, чарующие легенды, потому что они повествовали о деяниях великих людей, и яркие сказки, потому что в них всегда фигурировали сокровища, путь к которым сопровождался потрясающими приключениями. Но также она помнила, как часто, очарованная историей и представлявшая себя на месте смелого исследователя ныне не существующих, забытых стран, очнувшись от грез, вновь видела перед собой знакомую и привычную комнату. В такие моменты Лара больше всего хотела в очередном приключении оказаться рядом с отцом, но не в мечтах, а в действительности. Когда, ровно в десять часов, рассказав очередную историю и выслушав вопросы, он уходил спать, девочка тихо поднималась и смотрела в окно, в темноту. Если она замечала падающую звезду, то загадывала желание - увидеть во сне то, о чем рассказывал ей отец.
       Юная леди решила приступить к исполнению своих желаний в десять с небольшим лет. Однажды в мае, начиная с самого утра до позднего вечера, в течение одной недели маленькая Лара исследовала потомственную усадьбу, включая прилегающую местность. Затем она рассказала об этом отцу и нарисовала по его просьбе подробную карту. Тот, не скрывая уважения, пожал ей руку. А мама раскритиковала девочку за бездарно потраченное время.
       Лара с ней не согласилась и принялась спорить. Но миссис Крофт не отступала ни на шаг в своих доводах, а лорд Крофт, наблюдая за их разговором, прятал улыбку в усах и молчал. Его маленькая дочь была сегодня чертовски убедительна! Когда разговор был закончен, рассерженная Лара побежала в свою комнату. Юная леди всерьез обиделась на мать и решила с ней больше ни о чем не разговаривать. Кроме того, она дулась на отца. Почему он не помог ей? Не поддержал? Потому что просто не захотел? Или испугался? Но почему, ему же понравилась то, что она сделала!
       Спустя пятнадцать минут лорд Хеншингли Крофт, по-прежнему улыбаясь в усы, постучался в дверь комнаты Лары, чувствующей себя брошенной всеми, кого она любила.
       Их разговор был довольно коротким, но Лара надолго его запомнила.
       - Дочка, - произнес лорд Крофт. – Я хочу кое-что тебе объяснить. Видишь ли, во всех людях всегда перемешивается множество чувств. Те чувства, которых сейчас больше, определяют поведение человека. Тебе было интересно, когда ты перелазила ворота усадьбы?
       - Да, - ответила, переворачиваясь на диване, Лара.
       - А потом, когда бродила по окрестностям?
       - Да, очень! – воскликнула девочка.
       - Ты чувствовала интерес и поступала согласно тому, что чувствовала. Вот точно так же твоя мама беспокоится, когда не видит тебя рядом. И дает волю своему беспокойству, когда видит тебя. Она очень любит свою дочку и не хочет, чтобы ты подвергала свою жизнь опасностям – придуманным или реальным. Ты ведь не боялась, когда ходила по нашему лесу?
       - Нет, нисколько. Но, папа. Ведь если ты боишься за кого-то, ты будешь только радоваться тому, что он вернулся, а не ругать его! И будешь рад выслушать его, когда он расскажет тебе о том, что делал. Ведь интересно, что там происходило, правда? А мама вела себя неправильно.
       - Хорошо сказано. Это довольно трудно объяснить, хотя со временем ты поймешь... но иногда люди поступают неправильно, хотя на самом деле правы.
       - Я никогда не буду такой, как она! – сказала Лара. – Я никогда не буду ругать важных для меня людей!
       - Конечно, Лара. Я верю в тебя. Но… ты ведь не будешь злиться на свою маму?
       Лара помолчала.
       - Ладно...
       - Это мудро, Лара. Ты поняла. Но я бы хотел сказать тебе еще одну вещь. «Суум квиква», suum cueque - знаешь, как это переводится?
       - «Каждому свое», это латинский язык.
       - Да. Эти слова означают, что человек поступит так, как для него проще всего. Он поступит так, каков он есть. Твоя мама беспокоится за тебя и хочет, чтобы с тобой все было в порядке. Но любит тебя. Очень любит. Это как бы ее вещь. Понимаешь?
       - Да.
       - Ты любишь бродить по усадьбе, читать книги и лазить везде, где это запрещено. Это, возможно, твое. Но мы пока еще этого не знаем. Понимаешь?
       - Да.
       - Тебе нужно найти свою вещь и не злиться на других людей за то, что они другие. Хорошо?
       - Пап… – неожиданно спросила Лара. – А бывает так, что люди поступают правильно, хотя на самом деле неправы?
       На секунду задумавшись, лорд Крофт не успел отреагировать, когда уже принявшая сидячее положение на диване Лара с криком «Ага, попался!» - прыгнула на него с дивана.
       Шло время, мисс Крофт росла и однажды перестала загадывать желания. Началась учеба в Уимблдонском колледже для девочек. В эти годы, между одиннадцатью и шестнадцатью, Лара почти не задумывалась о том, что испытывали великие исследователи прошлого, делая свои открытия. Идеология школы предполагала, что ученицы ее станут хорошими женами или отличными домохозяйками. Но никто не предполагал растить экстремалок и наставлять девочек в правильном обращении с оружием, с выживанием в лесах Амазонии или ведении кулачных поединков. К окончанию курса Ларе стало донельзя скучно.
       Поэтому в шестнадцать лет, когда она получила диплом и за ней закрылись двери колледжа, девушка поняла, что надо срочно что-то предпринимать. Каждому свое!
       Вернувшись домой и войдя в комнату, она взяла оставленный для нее дворецким семейства Крофт, Уинстоном, свежий номер журнала "National Geographic" и в удивлении чуть расширила глаза. С обложки на нее смотрело характерное лицо профессора фон Кроя.
       Герр Вернер фон Крой, достойный пожилой джентльмен, как-то читал курс лекций по культуре Юго-Восточной Азии в школе, где училась Лара. Девушка, почувствовав в профессоре родственную душу, тогда просто забросала его вопросами, чем произвела на старика неизгладимое впечатление. Молниеносно найдя нужное место и ознакомившись с содержанием статьи, она решительно вошла в гостиную, где в это время пили чай ее родители.
       Спокойно и обстоятельно, очень внятно излагая свои вопросы и пожелания, она подвела их к мысли, что ей жизненно необходимо оказаться в этой экспедиции. Она зачитала несколько мест из статьи. Оказалось, что лорд Хеншингли Крофт, отлично разбирающийся в археологии, помимо основной деятельности, был знаком со старым профессором. Через два дня отец Лары написал фон Крою письмо с обещанием необходимого для его экспедиции финансирования, но с условием, что фон Крой примет Лару в свою команду. Им предстояла поездка в Камбоджу.
       Экспедиция закончилась трагически. Фон Крой остался в разрушающемся святилище, попав в ловушку, совершенно беспомощный, на расстоянии вытянутой руки от того, ради чего затеял экспедицию и обманул всех - пресловутого Глаза Радуги, артефакта, являющегося практически неисчерпаемым источником энергии. Слова о "победе любой ценой" не помогли старику. Лара каким-то чудом успела выбраться из-под обваливающихся стен. Помощники еще долго пытались найти руководителя их экспедиции или хотя бы разобрать завал, похоронивший его, но у них ничего не получилось. Фон Крой остался там навсегда, в двух шагах от вожделенной цели, не в состоянии ее достичь.
       Лара тяжело переживала за старика, несмотря даже на то, что характер у него был абсолютно невыносимым. Ей было жаль профессора, но это не могло вернуть его.
       К чести девушки надо заметить, что даже такой страшный исход первой в ее жизни экспедиции не отбил у мисс Крофт вкуса к рискованным приключениям.
       Продолжением опыта стал перелет в Гималаи через пять лет.
       13 мая, на уик-энд, часть выпускного курса, лучшие друзья, подзуживаемые Ларой, проникшейся к тому времени вкусом к экстремальному спорту, решили провести выходные в горах. В это время года горы были особенно непредсказуемы и великолепны. Ларе и ее друзьям, без пяти минут магистрам наук, казалось глубоко символичным, получив высшее образование, покорить и эти высоты. Но их самолет потерпел крушение, не долетев до места – отказали сразу два двигателя.
       Молодая леди теряла своих друзей, одного за другим. Тем не менее, тяжкими усилиями воли сохраняя присутствие духа, она сделала почти невозможное - марш-бросок через обледенелые гималайские перевалы. Она добралась до населенного пункта в предгорьях, обессилевшая, но сохранившая присутствие духа.
       Зайдя в местное круглосуточное отделение почты и едва держась на ногах, она спросила, как ей быстро связаться с Дели. Заказав телеграмму в английское посольство, в которой вежливо интересовалась, удобно ли послу будет сообщиться с лордом Хеншингли Крофт и предупредить его об ее местонахождении в течение ближайших двух суток, она уснула прямо за телеграфной стойкой.
       После того, как девушка вернулась в Великобританию, она увидела свое имя в газетах.
       А потом началась депрессия. Об учебе больше речи не шло. И не только о ней.
       Лара не могла и не хотела делать ничего. Перед ее внутренним взором представали проносящиеся за окнами зубцы гор, она слышала крики девушек и юношей... и шла через лед и камень. Неужели они заслуживали это? Это было их судьбой?
       Все было в прошлом, но от себя нельзя убежать. В те черные дни прожитая Ларой жизнь казалась бессмысленной. И понимать это было больно. Поэтому она действовала, как машина - рано вставала; выполняла самые жестокие упражнения и растяжки; и снова, и снова. В глубине души она ненавидела все, что делала. Но ей казалось, что реальная боль, которую она испытывает, на какое-то время отвлечет ее от внутренней боли. В редкие моменты просветления она вяло удивлялась - что может болеть там, внутри, ведь от ее прежней жизни не осталось ничего, кроме пепла и дымящихся головешек?
       Каждому свое.
       Лара Крофт продолжала. Но она не хотела ничего на самом деле. Она просто выполняла то, что было необходимо, пытаясь так бороться с болью. Внутри ветер носил прах над выжженными лугами ее юности.
       И вот вчера прозвучало предложение старинного знакомого.
       Проснувшись утром, Лара заметила, что ее состояние неуловимо изменилось. Похоже было, что дело все-таки сдвинулось с мертвой точки.
       
     

3

                                                                                              

за день до этого

       Телефон зазвонил громко и неожиданно. Уинстон, поднимавшийся в это время по лестнице с завтраком для хозяйки, чуть не споткнулся.
       Поставив поднос на стул в галерее, он спустился и взял трубку истошно звенящего телефона.
       - Доброе утро. Усадьба Крофт. Говорите, пожалуйста, - сказал он.
       - Доброе утро, - раздался из трубки голос с немецким акцентом, - Могу ли я услышать мисс Лару Крофт?
       - Прощу прощения, но вам необходимо представиться, сэр, - произнес дворецкий.
       Лара дала указание на все звонки, касающиеся ее персоны, отвечать сообщением, что ее нет дома. Уинстон был хорошим дворецким и записывал всех, кто звонил, в специальный блокнот. Так, по своему, он заботился о делах семьи.
       - Это Роберт Шницельбург. Мы знакомы с Ларой по Швейцарской высшей школе. Так могу ли я услышать мисс Крофт? У меня есть к ней деловое предложение.
       Лара, вышедшая в это время из комнаты по своим делам, поняла, что Уинстон говорит с кем-то телефону. Она спустилась в холл.
       - Кто это? - спросила она.
       - Минутку, пожалуйста, господин Шницельбург, - прервал Уинстон свою словесную пытку. - Это некий Роберт Шницельбург, юная леди, - тихо заговорил он, повернувшись к Ларе. - Он утверждает, что вы были знакомы раньше.
       Лара помолчала и сказала:
       - Да, я его знаю. Дай мне трубку.
       Уинстон отошел от телефона и продолжил прерванный путь.
       - Здравствуй, Роберт. Какого черта тебе нужно? - невежливо поинтересовалась Лара.
       - Доброе утро, мисс Крофт. Извини, если я позвонил не вовремя. Но дело в том, что сейчас я в Англии и у меня есть к тебе хорошее предложение. Оно касается семейного бизнеса.
       - Короче, Роберт.
       - Я хочу предложить тебе участие в моей экспедиции.
       Лара помолчала.
       - Ладно. Заезжай завтра. В десять часов утра.
       - Хорошо. До встречи, - попрощался он. Лара некоторое время слушала короткие гудки, а потом аккуратно положила трубку на изогнутые рычажки.
       Обернувшись, она заметила вопросительный взгляд стоящего неподалеку дворецкого. Девушка сказала:
       - Мне предлагают принять участие в экспедиции. Я намерена согласиться.
       - Но почему, мисс?
       - Потому, что я не могу так больше, Уинстон.
       Уинстон сообщил:
       - Ваш завтрак, леди Крофт. Поедите ли вы сразу или мне принести еду чуть позже?
       Лара не произносила ни слова. Альфред Уинстон терпеливо ожидал ее решения.
       Девушка покусала нижнюю губу.
       - Уинстон... - обратилась к нему она.
       - Да, леди Крофт? – произнес дворецкий.
       - Уинстон... я была уверена, что после моих слов ты сразу начнешь отговаривать меня от поездки. Но ты не стал этого делать. Почему?
       Старый дворецкий посмотрел в глаза Ларе.
       - Вы желаете услышать откровенные ответы, мисс Крофт? Она кивнула.
       - Во-первых, решать все же вам. А во-вторых... Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что поездка могла бы дать ответ на ваши вопросы, и это главная причина. Вы последнее время слишком много думаете о том, что делать завтра, послезавтра или через месяц.
       - Спасибо, Уинстон, - после небольшой паузы сказала Лара. - Спасибо, старина. Надеюсь, ты прав. Оставь еду, я с удовольствием позавтракаю прямо сейчас.
       
     

4

  
       
       На заднем дворе усадьбы Крофт находилась полоса препятствий, которая недавно была модернизирована по заказу младшей Крофт.
       Лара сразу же, с разбегу, чтобы не бороться с собой лишний раз, нырнула в небольшой бассейн с холодной водой, находящийся перед самым концом полосы препятствий, и проплыла немного по тоннелю. Вынырнув с другой стороны, у зеленых зарослей, ограждавших усадьбу с северной стороны, она пробежала вперед, встав перед высокой пятиметровой конструкцией. Лара поняла, чего ей хочется. Это могло оказаться интересным. Но чтобы сделать то, что она задумала, надо было приготовиться.
       Девушка начала с растяжек. Установив ногу на дубовую доску, прикрепленную к стене дома на высоте пояса, она сжатыми в замок руками тянулась к носку этой ноги, затем к носку опорной, а затем касалась земли, стараясь, чтобы ноги были прямыми, а движения легкими. Затем она поменяла ногу. Потом поставила ногу еще выше, на другую доску. Потом еще выше.
       Сделав упражнение много раз на трех уровнях, она опустилась в глубокий полуприсед, и уже в этой позе принялась за бедренные и промежуточные связки. Потом несколько раз мягко прогнулась назад, вставая на мостик, и вышла из этой растяжки двойным фляком. Связки разогрелись. Затем настал черед отжиманий. Затем была разминка для шеи и суставов. Потом она быстро побежала вокруг дома.
       Запыхавшаяся Лара добралась до начала «полосы выживания» и, не останавливаясь, принялась за очередной этап тренировки. Преодолев несколько высоких препятствий, она посмотрела вниз. Под порывами прохладного ветра, свободно гулявшего над суррэйским особняком гладь воды вдали, в бассейне покрывалась рябью, блестя на солнце. Она прыгнула еще один раз, последний, покатилась по скату, оттолкнулась и в прыжке вцепилась в грубую сетку, ведущую к нужному ей месту и к началу рукохода.
       Забравшись наверх, девушка глубоко вздохнула и сделала несколько приседаний с долгими паузами. Как только сердце перестало колотиться, как у испуганной птицы, она отошла на четыре шага назад. Взяв короткий разбег с дальнего края узкой площадки и изо всех сил оттолкнувшись, она прыгнула вперед, пролетая по крутой дуге несколько метров до бассейна.
       Через миг Лара почти вертикально, без брызг, входила в воду, лениво расступившуюся перед ее телом около самого бортика. Девушка помнила глубину воды и была уверена, что все пройдет неплохо, но, больно стукнувшись подушечками пальцев о дно, выяснила, что для таких прыжков глубина была явно мала. Из-за ветреной и солнечной погоды часть воды испарилась и бассейн обмелел. Молодая женщина птицей взлетела на край бассейна и тут, стоя ногами на твердой земле, поняла, что тягучая, смертная тоска, терзавшая ее целый месяц, отчего-то бесследно исчезла. Это было самым лучшим наблюдением за последние две недели!
       "Жизнь обретает смысл" - решила Лара.
       Из глубин памяти всплыло воспоминание о храмовом бассейне, когда в составе экспедиции фон Кроя она была в Камбодже, и о себе, шестнадцатилетней, наивно пытавшейся найти на дне хоть одну старинную монету. Тогда фон Крой сказал ей: ты найдешь то, что ищешь. И если пока не везет, история еще не закончена…
       Сердце сжалось. Лара зажмурилась и снова открыла глаза. Затем она снова подошла к столь полюбившейся ей башне и уже собиралась в прыжке вцепиться в грубую, плетеную сетку , когда из дверей кухни, имевшей выход на полосу препятствий, показался подтянутый, как всегда, Уинстон и быстро пошел в сторону Лары.
       - Хорошее утро, мисс Крофт!
       - Спасибо. Как спалось? – вежливо ответила Лара, примеряясь к сетке.
       - Замечательно, спасибо, - ответил он.
       - Знаешь, Уинстон, – Лара подпрыгнула вверх - а по твоему… лицу… сейчас… можно писать… трагедии. Что случилось?
       - Мисс Крофт, - сделав вид, что его задел этот намек на непрофессионализм, но в глубине души довольный, что в глазах девушки появляется что-то от прежней Лары, громко сообщил подошедший и чуть запыхавшийся Уинстон, - я должен вам сообщить, что приехал тот молодой человек, которому вы назначали встречу...
       - О... Ты предложил ему чаю?
       - Безусловно. Но он его даже не пригубил.
       - Это он зря... – сказав так, Лара с уже с некой бравадой повторила знаменательный прыжок в бассейн. Затем выбралась на сушу, потрясла головой, избавляясь от воды в ушах и ощущая боль в пальцах, жар в косых мышцах живота, спине, икрах. Рукам досталось особенно сильно.
       - Буду через четверть часа, Уинстон, - подытожила она, разваливаясь на пятачке, засыпанном прогревшимся песком, с чувством выполненного долга.
       - Хорошо, мисс Крофт. Так я и сообщу визитеру, – ответил дворецкий. – Вот сухая одежда. На улице сегодня немного прохладно, вы не находите?
       Лара лениво пожала плечами, глядя на бегущие по небу легкие облака:
       - По-моему, совершенно обычная для Англии погода...
       - Но какое сегодня солнечное утро, мисс Крофт! И редкое по красоте. Чего бы вы еще хотели?
       - Еще бы немного этого замечательного суррэйского дождя, - ответила разомлевшая на солнце Лара.
       Уинстон сухо улыбнулся, склонился в сдержанном поклоне, аккуратно положил на каменный бордюр чистую одежду и пошел обратно в дом. Он мог принять многое в ее характере и поступках. Но одежда - это другое, одежда - это навсегда. Не стоит ходить в насквозь промокшем топике и шортах дома, когда на улице вяло течет прохладное английское лето. Тем более, в присутствии посторонних людей.
       
       

5

  
       
       Лара немного отдохнула, выжала недлинные волосы, заколола их в хвост на затылке, надела сухие джинсы и майку, оставленные дворецким, влезла в мокасины и, пройдя в дом через кухню, поднялась по лестнице. Девушка вошла в библиотеку, служившую в доме для внутренних совещаний и приема немногочисленных гостей, и усмехнулась.
       Шницельбург расхаживал вдоль стен, спиной выражая недовольство и, видимо, в сто первый раз рассматривал собранные отцом Лары полотна известных европейских художников.
       - Здравствуй, Роберт, - произнесла девушка.
       Роберт Шницельбург обернулся, и Лара заметила, каким некрасивым он выглядит.
       - Привет, Лара, - с легким немецким акцентом произнес тот. Его глаза были холодными. - Я рад тебя видеть. Мне известно, что случилось с твоими друзьями. Прими мои соболезнования.
       - Соболезнования не помогут. Они еще никому не помогали, - ответила Лара.
       Роберт помолчал.
       Умница Уинстон уже виднелся в коридоре с завтраком: овсянкой для Шницельбурга и горкой горячих тостов с джемом для нее.
       Лара указала Роберту на стул напротив.
       - А теперь рассказывай. Что изменилось в твоей жизни с того самого утра?
       - Много чего, Лара. И изменения продолжаются.
       - Да ну? - сказала она.
       - Я сразу перейду к сути, если ты не возражаешь, - ответил Роберт.
       - Попробуй, - кивнула Лара.
       - Твой отец большой знаток нефтяного бизнеса. Мой брат вращается в этой же сфере...
       - Ну, это же твой брат.
       - И сейчас наша фирма заинтересована в освоении нового рынка. В связи с пертурбациями в бывшем Советском Союзе нам бы очень хотелось попасть туда.
       - А причем здесь я, Роберт?
       - Я хотел попросить тебя, мисс Крофт, поработать научным сотрудником в составе моей экспедиции. Заодно ты сможешь подтвердить, что в процессе разработки недр мы не нарушали исторической целостности местности.
       Лара закинула ногу на ногу и обхватила правое колено. Роберт не обманул - в его словах был смысл.
       - Да, Лара. Я не хотел бы тревожить покой твоих и моих мертвецов - ведь ты, насколько я понимаю, сейчас меньше всего хочешь думать о прошлом. Но мой проект очень перспективен. К тому же, изыскания будут проходить в интересном регионе. Места пронизаны историей, ДРЕВНЕЙ, может быть, древнейшей - буквально дышат ею. Это то, что прошло испытание временем. И... моя затея очень нуждается в том, чтобы ты приняла в ней участие.
       Лара взглянула на Роберта и приподняла левую бровь.
       - Я буду откровенен, насколько могу, Лара. Отношение со стороны больших концернов к таким, как мы, Шницельбурги... как бы это сказать... выскочкам очень щепетильное. Я обратился к тебе не только потому, что мы неплохо ладили во время учебы, но и потому, что мой старший брат высоко оценивает заслуги твоего отца. Репутация лорда Крофт кристально чиста. Он так же хорошо разбирается в геологии, как и в археологии. Ты – его дочь, и ты прекрасно знаешь древнюю историю. Если ты согласишься несколько недель провести с экспедицией по разработке недр в России, осуществляемой нашей фирмой, отношение со стороны большинства акционеров к проекту и к нам, Шницельбургам, изменится.
       - Интересный план, Роберт. А что получит от участия в этой операции моя семья?
       - Если ты поедешь с нами, то - в случае успеха, конечно, - твой отец сможет, если захочет, стать членом совета директоров нашей фирмы. В этом случае он будет иметь право на процент с прибыли. Я говорил с братом, он согласен. Если же ты не поедешь, Лара - семейство Крофт ничего не потеряет, но ничего и не приобретет.
       - О каком проценте идет речь?
       - Десять процентов годовых.
       - Не меньше пятнадцати процентов, Роберт, даже в случае неудачи твоего проекта. И еще пять процентов - мне, в случае успеха. Ты знаешь, насколько ценна хорошая репутация.
       - Ты слишком много просишь, Лара. Десять процентов и три тебе.
       - Не будем заниматься глупостями. Ты или соглашаешься, или не соглашаешься. Пятнадцать процентов и пять - мне. Каждому свое. Я могла бы попросить и больше, но не буду, в память о нашей старой дружбе… - она улыбнулась. - Так что цени мои скромные запросы. Право окончательного решения остается за мной.
       - Лара, это необходимо согласовать с моим братом!
       Лара встала.
       - Так приступай, Роберт, - произнесла она. - А я схожу и проверю, готовы ли напитки.
       Повернувшись, девушка прошла по комнате и исчезла на галерее. Ее лицо внешне ничего не выражало, но она была очень недовольна. Надо же, всего лишь "его дочь"! Если бы не эта фразочка, разговор мог проходить совсем по-другому.
       
       - Привет, брат, - сказал тихо Роберт, закрывая трубку швейцарского мобильного телефона ладонью. - Она просит...
       - Надеюсь, она ничего лишнего не подумала?
       - Не подумала. Но...
       - Она согласилась?
       - Не знаю. Но…
       - Она попросила двадцать процентов?
       - Двадцать, - выдохнул Роберт, вытирая внезапно выступившую на лбу испарину, - Как ты и предполагал. Из них пять для себя в случае успеха предприятия.
       Последовала короткая пауза и смех на том конце провода.
       - Пускай. Та вещь, которую мы ищем, имеет куда большую ценность! Если все получится, мы больше никогда ни в чем не будем нуждаться.
       - Хорошо, если так ...
       - Ты знаешь, что у нас не так много времени. Сделай все, что угодно – но она должна быть с нами. А к тому, что предстоит сделать потом, отнесись как к бизнесу. Ведь ты уже делал это однажды с самолетом! И имей в виду - известная нам девушка может стать столь же опасной, сколь и полезной, если узнает больше чем надо. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, - услышал Роберт в трубке. - Auf Viedersehen.
       
       Роберт отключил телефон и откинулся на спинку стула. Послышался шорох.
       - Как дела? - раздалось в тишине за его спиной.
       Роберт нервно дернулся и увидел Лару.
       - Все... все в порядке, Лара. Он согласился.
       - Да? - сказала девушка. Затем продолжила: - Значит, насчет процентов мы договорились. Ну, а теперь...
       - Кофе?
       - Джин, Роберт. Предлагаю выпить за тех, кого уже никогда не будет с нами. Кстати, куда именно в Россию направляется экспедиция?
       Роберт неохотно выпил джин.
       - Я не могу сказать этого прямо сейчас, Лара. Извини.
       - Понимаю. Итак. Пятнадцать процентов получает мой отец, даже в случае неудачи, в случае успеха он входит в совет директоров вашей компании и пять процентов получаю я. Твои люди будут помогать мне по первой моей просьбе.
       Тот шутливо поднял руки над головой, признавая свою капитуляцию.
       - Хорошо, Роберт. Я подумаю над этим предложением, - подытожила Лара. Роберт начал вставать.
       - Да, и еще, Роберт. – В ее голосе послышался лязг металла. - Сейчас я рада, что тебя не оказалось с нами тем утром. Но когда ты отказался от участия в перелете в последний момент, попадись ты мне тогда, была бы двухчасовая драка и море крови. Твоей. Имей это в виду.
       После того, как гость ушел, девушка, перекусив в библиотеке, встала и направилась к информационному блоку. Она решила выяснить все, что возможно о фирме "Шницельбург и сын" в совсем еще юной Сети.
       
     

6

  
       
       Роберт перезвонил на следующий день. Лара сказала ему, что согласна принять участие в экспедиции.
       Обрадованный Шницельбург сообщил, что ответственность за ее материальное обеспечение в этой экспедиции берет на себя фирма. Но его слова не ввели путешественницу в заблуждение.
       Она приготовила к завтрашнему дню несколько аптечек скорой медицинской помощи, обезболивающие препараты, сухой паек и призадумывалась о том, что будет, если еда вдруг закончится. Оружие брать с собой не стоило, потому что могли быть проблемы с русскими пограничниками. Поэтому она ограничилась очень хорошим складным ножом, бросила взгляд на собранный Уинстоном для нее огромный чемодан, вытащила из него несколько свитеров и джинсы, непромокаемую куртку и уложила небогатое барахло в свой армейский рюкзак. Закончив с этим, она вышла во двор и продолжила тренировки, разнообразя их спаррингом с виртуальным партнером и стендовой стрельбой. День тянулся невыносимо долго, но Ларе не впервой было ожидать чего-то неприятного. Кто бы мог подумать, что ожидание приятных вещей настолько тяжелее!
       После обеда Лара ушла в библиотеку и провела там оставшееся до ужина время. Она любила читать, и это было превосходное средство, помогающее скоротать томительные часы ожидания. Их оставалось все меньше и, заканчивая вечерние упражнения, Лара подумала, что в свою программу неплохо было бы включить еще и ночные тренировки.
       И вот наступило утро перед отправлением. Рано встав и быстро пробежав полосу препятствий, Лара приняла душ и вернулась в свою комнату, чтобы последний раз проверить комплектацию походного снаряжения. Потом некоторое время она постояла перед зеркалом.
       С той стороны стекла в нее всматривалась невысокая девушка с карими глазами с чуть потерянным выражением, - она тут же изгнала из глаз эту тень нерешительности, - с аккуратным овалом лица, чуть широковатыми скулами, строгим, академическим подбородком, крупноватым ртом и небольшим носом. В тон глазам были каштановые волосы, затянутые в короткий хвост.
       Девушка в зеркале независимо сунула руки в карманы военного покроя штанов, которые, как клялись производители, никогда не станут оттопыриваться, равно в горах, лесах или под землей. То же они говорили про ее куртку. Куртка была изготовлена из более тонкого, чем обычно для военных, материала. Ткань хорошо пропускала воздух, но почти не пропускала воду. Еще на ней были камуфляжные штаны из той же ткани и светло-коричневая свободная футболка. Для красоты девушка добавила к своему облачению полоску желтой ткани, которую при необходимости можно было использовать и как бандану, и как легкий шарф, повязав ее на манер шейного платка. Обувь составляла пара коричневых армейских ботинок до половины голени со шнуровкой.
       Лямки армейского рюкзака на таком фоне совершенно не бросались в глаза.
       Однако все это вместе, хоть и производило довольно неоднозначное впечатление, не могло скрыть природной красоты и возвращающейся внутренней силы девушки.
       Лара показала язык своему отражению в зеркале. По большому счету, ее не особенно интересовала красота. Функциональность в таких делах важнее. Каждому свое!
       "Н-да. Часто ли я встречала в старинных усадьбах потомственную леди-неформалку в армейских ботинках и полувоенной одежде? Определенно нечасто..." - тем не менее, заметила себе Лара.
       Потом она немного попрыгала на месте, чтобы понять, хорошо ли отрегулированы лямки рюкзака, поприседала и, удовлетворенная результатом, спустилась в холл, который старина Уинстон сегодня украсил напольными вазами с огромными ветками цветущего астильбе.
       Девушка испытывала нечто, очень похожее на нетерпение. Впервые за долгое время ей было интересно. Сейчас ехать нужно для того, чтобы было, куда вернуться. Но самым главным казалось то, что предстоящая поездка поселила у нее в груди неуловимый дух авантюризма.
       И сейчас Ларе была нужна холодная голова, поэтому она решила, коротая ожидание, проверить почту в Сети. Почты не было, как она и ожидала. Это небольшое и предсказуемое огорчение навело порядок в мыслях девушки.
       Лара прикрыла глаза. Через несколько минут донесся шум мотора подъехавшей машины. Спустя пять минут явился Уинстон и сообщил, что шофер Шницельбургов ждет ее. Девушка закинула лямки рюкзака на плечи и вышла во двор под утреннее солнце.
       Уинстон у ворот попрощался с путешественницей. Потом он долго смотрел вслед отъехавшей машине, а затем очень медленно, как будто с неохотой, как будто ожидая, что сейчас Лара вернется, закрыл ворота усадьбы.

7

  
       
       Антон Шницельбург поднялся из кресла. Ему было скучно, и он отвратительно себя чувствовал.
       "Проклятый Хеншингли" - привычно подумал он, - "лучше бы я в тот раз был один".
       Он вспомнил пронизывающий ветер на крыше небоскреба, ясное звездное небо, пульсирующие далеко внизу, в неоновом призрачном сиянии, огни дорог - вены большого города, горький вкус абсента, которого он выпил слишком много в тот вечер... и человека, Хеншингли, который оказался в тот вечер на крыше.
       - Не в то время и не в том месте... - зарычал Шницельбург-старший. - Как ты был некстати, идиот!
       Шатаясь, Антон пробирался к поребрику крыши. Ему было хорошо. Абсент вселил в это тело и разум иллюзорную легкость, чтобы он мог сделать то, что давно задумал. Как случилось так, что он принял свое решение? Он видел слишком много смертей в детстве, наверное, поэтому. Каждому свое. Он добьется того, что хочет и покинет этот мир, созданный не для него. Он больше не желает иметь с ним никаких дел. А остальные…
       Антону тогда уже будет все равно.
       Он встал на краю крыши. Резкий порыв ветра отбросил его назад, и он, не удержавшись на ногах, оступился и упал, больно ударившись затылком. И тут появился этот чертов Хеншингли. Он просто возник рядом с ним и поинтересовался:
       - Как вы себя чувствуете, мистер?
       - Пошел вон... - пробормотал Антон.
       - Безусловно, я бы ушел, если бы вы были чуть более трезвым, - вежливо ответил тот. - Кстати, меня зовут Хеншингли Крофт. А как называть вас?
       В последнем вопросе Антон усмотрел оскорбление. Но еще больше его одурманенное парами полыни сознание заинтересовал другой вопрос.
       - С-слушай, Хеншингли... или как тебя там... Я собирался полетать сегодня ночью. Я собирался прыгнуть, понимаешь? И ты, такой хорошенький, такой... добренький, мать твою... ты говоришь, что если бы я был трезвым, ты даже не стал бы мне мешать? Да?..
       - Не стал бы, друг мой. Умирать в плену иллюзий и умирать, ясно понимая, что ты собираешься сделать именно это - две разные вещи. Думаю, мистер, сейчас ты забыл о том, чем занимался вчера и всю жизнь. А о чем ты забыл? Давай вспомним.
       И неожиданно для себя Антон выложил этому странному типу все о своем детстве. О матери, живущей с другим мужчиной, о своем десятилетнем молочном брате – сыне того самого мужчины - и о том, как в один ужасный месяц, в состоянии сильнейшего аффекта после смерти деда, а затем отца он принял решение: уйти из этой жизни намного раньше того момента, как станет стариком...
       - Антон, - сказал Хеншингли. - Я вижу, что умирать ты не боишься. А не боишься ли ты жить? Впрочем, я должен идти. Мы тут с тобой уже сорок минут разговариваем, а меня ждет жена, и я бы не хотел слишком сильно задерживаться. Скоро у нас будет ребенок. Девочка. Да, вот что еще. Сейчас ты чуть отрезвел, так что за дальнейшее отвечаешь сам. Возьми пиджак, я думаю, ты немного замерз. В любом случае, комфорт не повредит.
       И, накинув на плечи Антону пиджак, ушел.
       Раздавленный и оскорбленный, Антон Шницельбург сидел на крыше, прислонившись к тому самому поребрику, на который так смело поднимался сорока минутами раньше. Он хотел вернуть себе легкость, что испытывал до этого разговора, но не мог. Проклятый англичанин сумел разрушить всю прелесть его плана, к воплощению которого он так долго шел. И он заставил его вспомнить двухлетнего сына. Но разве он не оставил семье и брату более чем приличный счет в банке? Он не сдастся. О, нет...
       Антон почувствовал сильнейшее головокружение, и содержимое его желудка начало резко подниматься к горлу. Не в состоянии удержать его внутри, он рухнул на четвереньки и его начало жестоко рвать. Утро тридцатилетний Антон встретил на крыше, проспав всю ночь под пиджаком, оставленным ему Хеншингли Крофт.
       С тех пор он не мог переносить высоту. И еще ему казалось, что выскочку, этого англичанина, стоило бы проучить. Пять лет - не разница в возрасте, а он смел так с ним говорить! Впрочем, месть - одно из тех блюд, что лучше подавать холодным.
       На следующий уик-энд один из компаньонов озвучил хорошую мысль, в результате чего Шницельбург сменил профиль деятельности, и родилась фирма "Шницельбург и сын", занимающаяся разведкой месторождений полезных ископаемых. Деньги со счета, откладывавшиеся для семьи, пошли на это дело. "Не беда", - подумал Антон, - "заработаю еще". Он не ошибся, фирма процветала.
       А несколько лет назад Шницельбург задался вопросом, как хорошо было бы иметь то, о чем многие даже не мечтают. Тогда он и вспомнил историю о священной Палице, дарующей возможность человеку, владеющему ей, убеждать кого угодно - и в том числе себя так, что высказанные слова превращались в правду. Историю о Палице обретения. Эту историю когда-то давно рассказывал ему дед. И еще он рассказал, как можно было заставить Палицу работать. Антон решил, что это как раз то, что ему нужно.
       Некоторое время назад постаревший, начинающий чувствовать себя все хуже Шницельбург выяснил, где нужно вести поиски, чтобы подойти к этой вещи так близко, как никогда. И тогда он подключил к поискам артефакта своего брата, придумав для него историю, подобную истории о философском камне. В такие истории люди верили во все века. "Почему бы не поэксплуатировать их доверчивость еще раз?" - подумал Антон. - «Кесарю кесарево, а бык не Юпитер».
       
     

8

  
       
       Мисс Крофт проснулась в самолете примерно через три часа после отлета из Хитроу и оглядела салон. Все участники экспедиции крепко спали. Приглушенный свет в салоне летающей машины живо напомнил девушке поездку в маленьком автобусе по ночному шоссе среди холмов старой Англии.
       Лара прошла в хвостовую часть аэробуса. Туалет находился там, где и ожидалось. Бортпроводница не заметила ее, увлеченная каким-то чтением в своем закутке, и Лара молча скрылась за железной дверкой.
       Возвращаясь на свое место, девушка заметила рядом с креслом Роберта лист бумаги. Она не была уверена, что документ принадлежит ему, поэтому решила поднять лист. Она перевернула его, быстро пробежала взглядом и узнала почерк Роберта.
       На бумаге была изображена карта какой-то местности с одной пометкой. Прихотливыми петлями маленькая речушка прорезала холмы. Один изгиб очень напомнил Ларе греческую букву "омега", только сильно вытянутую. Вверху листа была надпись на немецком: "Ротфлис".
       Лара аккуратно отогнула лацкан пиджака Шницельбурга и вложила документ ему в левый внутренний карман. Роберт даже не пошевелился.
       Девушка села на свое место и через полчаса задремала, убаюканная теплом салона и ровным шумом двигателей.
       - Подъем-подъем-подъем, мальчики и девочки! - разорвал сон участников экспедиции голос Роберта. - Варшава! Пора выходить!
       - Ты еще бы погромче кричал, Роберт, - проворчала Доминик, создательница прибора, который Роберт Шницельбург хотел использовать в поисках, - а то в этом шуме тебя совершенно не слышно.
       - Вот делать ему больше нечего, как пытаться перекричать самого себя... - Тони, инженер экспедиции, заспанными глазами глянул в иллюминатор и неохотно начал подниматься.
       С участниками экспедиции Лара познакомилась в аэропорту Хитроу, откуда начала свое путешествие. Тони был специалистом по эксплуатации геологоразведочной аппаратуры, а Доминик, его жена, проектировала ее и увязалась за мужем, чтобы проверить новый прибор.
       "Я не знаю людей, лучше мисс Крофт разбирающихся в древней истории" - сказал перед отлетом Роберт. Тони тоже здорово заинтересовался новой участницей экспедиции. Лара тогда почувствовала себя очень польщенной.
       Трап подали к борту самолета. Лара пропустила Роберта вперед и, глядя из-за его спины, с удовольствием понаблюдала, как тот судорожно что-то ищет по карманам.
       Когда он наконец расслабился, девушка вежливо поинтересовалась:
       - Нашел, что искал?
       - Да, - торжественно ответил тот.
       - Что ж, неплохо для офисного работника, - поддела его Лара.
       - Офисно-полевого, - поправил ее Роберт.
       - О. Ну и ладно. Мы в Варшаве, мистер Шницельбург. Не пора ли открыть пункт назначения? - спросила она.
       Тот покривил рот, но, поскольку на таможне все равно нужно было отвечать на вопросы бдительных служащих, он признался:
       - Аэропорт Храброво, город Калининград. Это все, что я могу сообщить.
       Члены экспедиции переглянулись, но никак не прокомментировали это заявление.
       Ученым предстоял таможенный досмотр. Простояв около часа в очередях, они были готовы к выходу в город. В дверях их поджидали другие члены экспедиции, трое знакомых Тони, которых он рекомендовал Шницельбургам для этого дела. Роберт пожал руки новым участникам команды, представил Лару и все отправились в ближайшее кафе.
       Варшава зажигалась неоновыми огнями, когда они добрались до гостиницы. Проведя в ней ночь, на следующий день, после того, как Роберт закончил дела в Варшаве, экспедиция загрузилась в грузовой "Ан" и перелет в Россию начался.
       Лара испытывала небольшие угрызения совести по поводу того, что поступила нечестно. Впрочем, чем меньше думаешь - тем спокойнее спишь, не так ли?
       Место проведения экспедиции приближалось с каждым часом, а угрызения Лариной совести вскоре исчезли, вытесняемые предвкушением грядущих приключений.
       
     

9

  
       
       Даниил не считал себя продажным человеком. Однако когда на его фидошную почту пришло приглашение от некой немецкой геологоразведочной фирмы, и он увидел сумму, которую можно было бы заработать сидением за компьютером, даже не очень далеко от города, где Даниил сейчас обретался, он сначала обеспокоился, потом задумался... и потом принял решение.
       Работа была типичным леваком, а он не хотел вступать в конфликт с государством. Но обещанное вознаграждение приятно щекотало его самолюбие. Сначала, чтобы избавиться от смутного беспокойства, Даниил договорился с несколькими знакомыми. В случае, если в течение трех дней с момента исчезновения из города они не получат от него никаких сообщений, надо будет предупредить соответствующие органы. Даниил жил один - поэтому с родственниками проблем возникнуть не могло. Тем не менее, подстраховаться стоило. Он потребовал от "немецких друзей" точной информации о месте и характере его работы и причинах выбора его кандидатуры.
       Те сообщили ему, что он - протеже одного из немецких программистов (он действительно высылал на конкурсы несколько своих проектов, получивших высокую оценку - это сходилось), работающих в той самой фирме, куда его пригласили; также было понятно, что им нужен кто-то местный и с компьютером. Его проекты, высланные на иностранные конкурсы, были связаны с анализом данных геологоразведочной аппаратуры на ЭВМ. Профиль официальной работы был примерно таким же. И это сходилось. Строго говоря, это было все, что сходилось.
       Он верил в свой талант программиста. Это была первая из причин, почему Даниил согласился. Возможно, он был слишком самоуверенным.
       Даниил грустно улыбнулся. Нет, он не считал себя продажным человеком... он, скорее, считал себя конченым человеком. В этом мире очень трудно быть одному. А как еще быть, если ты не знаешь, чего хочешь на самом деле и одиночество - твой самый частый спутник последние пять лет? Кроме того, он был болезненно, почти ненормально стеснителен и не мог даже заговорить с девушками, а если его знакомили с ними, и он начинал разговаривать, очень скоро они уходили. Он не понимал, почему. Это было грустно... и это была вторая причина, по которой он согласился.
       Вчера Даниил отметил свой двадцать третий день рождения. За прошедшие сутки ничего не изменилось. Видимо, судьба у него была такая - хотя он не верил в судьбу. Он вообще ни во что не верил, кроме своего таланта.
       Бросив взгляд на упакованный системный блок, Даниил закурил и задумался о том, что ждет его завтра. Ничего не придумав, потому что информации было маловато, заварил себе крепчайший чай и лег с книгой на диван. "Может быть" - подумал он, - "это лето все- таки даст ответ на мои вопросы?"
       Вскоре Даниил сладко спал, нисколько не беспокоясь о танине, гуляющем в его крови.
       Кофе последний месяц действовал на него как снотворное, так что и в его чифирном сне не было ничего удивительного. Он устал за эти пять лет.
       
       

10

  
       
       Перелеты в транспортных самолетах, таких, как Ан-26, даже оборудованных для перевоза людей, включают в себя массу неприятных моментов, потому что их корпус не изолирован от забортной атмосферы полностью. Шницельбурги старались экономить на всем, в том числе на транспорте, поэтому борт, ставший пристанищем ученых на время перелета до России, больше всего напоминал летающий гроб.
       В подтверждение этого вывода, сделанного Ларой, как только они вошли в «салон» самолета в Варшаве, ее уши только за пятнадцать минут полета испытали такое множество разнообразных ощущений, которого хватило бы на написание небольшого исследования по акустике разреженных сред.
       Наиболее сильным ощущением стало ощущение ваты, набившейся в уши примерно на пятой минуте полета и явно не собирающейся их покидать. Причем, видимо в зависимости от давления за бортом, эта вата меняла плотность, доставляя весьма неприятные переживания. Когда самолет входил в облачный фронт, вата становилась густой, влажной, тягучей и грязной, начиная давить на барабанные перепонки. В такие моменты, как заметила девушка, полезно было приоткрывать рот. Когда самолет подлетал к краю облачного фронта, вата начинала становиться легче и покидала пределы малого уха.
       Несмотря на известное сходство этих перемен, по большому счету к ним нельзя было привыкнуть, они отличались каждый раз. Но, по крайней мере, на краю облачного фронта Лара могла закрыть рот.
       Больше всего девушке понравилось лететь посреди ясного неба. Тогда шум в ушах становился почти незаметным и это были самые замечательные моменты перелета. Счастливы те, кто летит в ясном небе.
       Полдня самолет нырял из скоплений облаков в просветы небесной синевы. Спать было невозможно. И, наконец, это случилось.
       - Калининградская область! Видишь? Вон море! В другом иллюминаторе - только леса, представляешь? - закричал, пытаясь пробиться сквозь шум винтов, голос Шницельбурга.
       Он добрался до Лары от дальней скамейки, обойдя выступающую внутрь нагревшуюся часть двигателей.
       Под ярким солнцем сияла бесконечная гладь, ограниченная берегом, словно отрезавшим ткань серо-синего цвета от ткани зелено-коричневой.
       - А знаешь, Роберт, здесь, должно быть, очень красиво! - прокричала в ответ ему девушка.
       - Наверное! Я сам первый раз вижу эти места! - ответил ей Роберт, присаживаясь на скамеечку рядом с Ларой. - Это море, оно великолепно! Жаль, что мы не увидим его вблизи!
       Гул винтов чуть сменил тональность.
       - Еще полчаса - и будем на месте! Не спи, замерзнешь! - хохотнул Роберт и поднялся, чтобы пройти на свое место.
       - Не думаю, - ответила Лара.
       Неожиданно самолет сильно тряхнуло. Роберт не удержался на ногах и полетел в сторону кабину пилотов. Если бы не быстрое движение девушки, схватившей его за куртку, он мог бы пострадать.
       - Весело! - крикнул не потерявший хорошего настроения Роберт. - Мы сядем на служебном аэродроме.
       - Да сколько угодно! - прокричала в ответ Лара. - А пока посиди тут. Сейчас воздушные ямы кончатся.
       Когда тряска прекратилась, Роберт поблагодарил Лару и отправился на свое место.
       - И не ходи до посадки! - крикнула она ему вслед.
       Тот согласно мотнул головой.
       Оставшиеся полчаса полета прошли нормально, и вот под крылом самолета уже появился город в паутине дорог, к которому лепились несколько крупных населенных пунктов. Остальные поселения были разбросаны далеко одно от другого. Город, с такой высоты, показался девушке небрежно застроенным.
       Самолет начал заходить на посадку. Вскоре он ударился шасси о бетон посадочной полосы и понесся к глухому бетонному забору, возвышающемуся впереди. Когда «Ан» наконец начал разворачиваться и шум винтов в очередной раз сменил тональность и заглох, девушка некоторое время еще слышала в ушах звон. Затем стих и он. Стена осталась стоять за килем самолета, почти вплотную к нему. В грузовом отсеке послышалось механическое жужжание. Когда аппарель грохнулась на посадочную полосу, Лара поднялась, немного постояла, ловя чувство равновесия, затем надела рюкзак и не спеша вышла на бетон.
       Участники экспедиции, еще не до конца пришедшие в себя, стояли на взлетке. Только Доминик опять болтала с Тони, как ни в чем не бывало, словно всю жизнь летала на самолетах Ан-26, чуть ли не врезающихся в стены и вела себя так, будто вернулась домой.
       Аэродром заливало полуденное июньское солнце, путешественников обнимало тепло, идущее от земли. Это было приятно после холода высоты. На других полосах виднелись большие пассажирские и грузовые самолеты, где-то в небе пели птицы, а здание аэропорта казалось сейчас самым важным зданием на земле. На нем большими буквами было написано: "HRABROVO".
       Лара уселась на нагревшийся бетон в позе индейца и поняла, что ей это нравится. Только было непонятно, что именно - тепло, ощущение твердой земли под ногами, люди, помощь Роберту или что-то еще. Вторая часть экспедиции - прибытие в нужный регион - завершилась.
       
     

11

  
       
       В комнате были зашторены все окна. Горела только пара люминесцентных ламп под потолком. На столе лежали несколько фотографий и два конверта без обратного адреса. Человек открыл один конверт и вложил в него счет с заполненными реквизитами. Затем взял второй конверт и вложил в него другой счет и фотографии. Потом он заклеил конверты.
       Покончив со всем этим, он закурил сигару. Помещение наполнилось запахом дорогого табака. С удовольствием вдохнув дым, он взял трубку телефона и набрал длинный номер.
       - Вы должны быть там через неделю, - произнес он в перерыве между затяжками. - И не спускать глаз с людей, но так, чтобы они этого не заметили. Как вы этого добьетесь, ваше дело. Дополнительную информацию сообщу позже. Пока все. Помещение для вас готово, поживете в этом здании.
       
     

12

  
       
       - Мы поживем в этом здании, - сообщила Доминик, - Здесь гостиница, а название у нее дешевое и сердитое: "Калининград". Учитывая, что она единственная на весь город с тем же названием, я сказала бы, что это совершенно непредсказуемый художественный ход.
       Ученые улыбнулись.
       - Но это ерунда, - продолжала Доминик, - когда прибудем на место, будет веселее. Работаем мы в Междухолмье, как мне шепнул Тони. А жить нам предстоит, - она сделала паузу, - в деревне из пяти домов на старом полуразрушенном хуторе. Хутор был построен задолго до Второй мировой войны. До ближайшего населенного пункта расстояние составляет почти 40 миль.
       - Кофе там не попить, - закручинился один из ученых, - Вообще, похоже на Дикий Запад.
       - Неплохо подмечено, - сказал вошедший только что Роберт, благоухая запахом табака, - Ведь это и есть самый западный регион России. И он довольно дикий, к тому же. Только прерии здесь заменяет равнина, которую можно сравнить то ли с холмами Шотландии, то ли с болотами Новой Амазонки, а ковбоев будут представлять местные пастухи. Если вы их вообще встретите.
       - Раз есть болота, есть шанс найти и то, что мы ищем, - сказал ученый, - Это радует. А как насчет материала для производственных нужд?
       - О! материала достаточно. В этой местности растет вековой лес. С соответствующим лесным зверьем.
       - А что насчет рабочих? - подал голос еще один.
       - Каких рабочих? - демонстративно изумился Роберт. - Нам предстоит простая разведка местности!
       - Ладно, ребята и девчата, - сказала Доминик, поморщившись, - сделаем работу и вернемся домой. Когда мы отправляемся в пункт назначения, Роберт?
       - Завтра с утра, - ответил он.
       - Хорошо, - подытожила Доминик, - А что насчет экскурсии по городу?
       Роберт глянул на часы.
       - Сейчас подойдет местный, он последний участник экспедиции. У вас восемь часов на привыкание к климату. Деньги на расходы вы получите.
       Ученые приободрились.
       - Этот твой гид, Роберт... он хотя бы говорит по-английски? - не унималась Доминик, любившая, чтобы последнее слово оставалось за ней.
       - Он знает немецкий и английский. Здешняя научная элита, - ответил Роберт, - А вот, похоже, и он.
       В дверь номера Шницельбурга, где ученые собрались на совещание, постучали.
       - Come in, please! – крикнул Роберт.
       На пороге стоял молодой человек, чью голову украшали несвоевременные залысины, а нос - очки в металлической оправе со скругленными краями. Из-за очков смотрели внимательные серые глаза. Он был одет в костюм мышиного цвета, из-под которого выглядывала белая рубашка, серый галстук в косую полоску, из-под штанин виднелись серо-коричневые туфли, похожие на мокасины, и белые носки. Лицо посетителя выглядело тщательно выбритым, однако что-то в его внешности заставляло предположить, что единственная причина, по которой он следует такому имиджу – правила вежливости и куда больше ему нравятся обычные джинсы, что-нибудь вроде бесформенной битловки и густая неухоженная борода. А еще лучше было бы, если бы вы вообще не задумывались о его внешнем облике, а занимались своими делами.
       Новоприбывший заговорил с Робертом.
       - Здравствуйте. Мое имя Даниил Исаков. Насколько я понял, вы являетесь моим нынешним работодателем? - он бросил взгляд на Шницельбурга, но охватил и всю компанию.
       - Здравствуйте. - Ответил Шницельбург. - Вы тот человек, который присылал свои проекты по поводу обработки данных георадарами посредством ЭВМ на конкурс прикладного программного обеспечения в Берлине? Если не ошибаюсь, там было целых десять дискет, заполненных кодом под завязку!
       - Да. Но насчет дискет вы путаете. Там было всего три дискеты. Дело в том, что меня интересовала максимальная производительность при минимальном задействовании системных мощностей, то есть я старался оптимизировать и без того удачный код как мог.
       - Ну, что же, тогда и я должен сказать вам "да". Мое имя - Роберт. Леди и джентльмены, позвольте представить - Даниил. Даниил, знакомьтесь...
       Все представились, новый участник экспедиции представился тоже.
       - У нас есть восемь часов, - произнес Роберт, - Даниил, вы устроите нам экскурсию прямо сейчас?
       - Конечно, мистер Шницельбург, - ответил тот.
       Вскоре компания вышла в залитый лучами дневного солнца город, а Роберт, поговорив с кем-то по телефону, отлучился проверять готовность дома, которого никто из ученых, разумеется, еще не видел.


угу...
Кто-нить объяснит мне, как продолжить выкладывать текст здесь? Это всего лишь треть. А, похоже, без кого-то еще фиг что выложишь. Стрянно это....